58 
— Я показывала рисунки доктору Несбиту, миссис Грантли, Топему и Джейн, горничной. Джейн и миссис Грантли сказали, что изображенный на рисунке постаревший Генри им кого-то напоминает. Однако о капитане Дайере и словом не обмолвились. А в гостинице «Королевский герб» ничего интересного?
— Одна болтовня о нашем язычнике.
— Фарук ушел. Самое время проникнуть в их комнату.
— Вряд ли Фарук надолго ушел в такую погоду. Поэтому не следует рисковать.
Лаура поплотнее закуталась в шаль.
— Ерунда. Присцилла Пенфолд поступила бы именно так. Может быть, послать записку с горничной? Нет, — она направилась к двери, — просто постучу.
— Лаура. — Он схватил ее за руку так же, как тогда, в Колдфорте. Вероятно, хотел остановить ее, но потом передумал и убрал руку. — Будь осторожна. Я рядом. Крикни, если понадобится.
— Крикну, не сомневайся. Присцилла, которая любит во все вмешиваться, именно так и поступила бы.
— Я знаю.
Как Лаура и предполагала, в коридоре никого не было. Но на всякий случай она огляделась. После чего, бесшумно ступая, подошла к соседней двери и тихо постучала. Никто не ответил. Постучала громче. Приложила ухо к двери и, как ей показалось, услышала какое-то движение.
— Капитан Дайер, — заговорила она довольно громко, — не хотите ли поболтать немного? Я живу в соседней комнате и подумала, может быть, вы нуждаетесь в обществе. С вами все хорошо, сэр? — Лаура нажала на ручку. Дверь была заперта.
Их предположения подтверждаются. Капитан Дайер — пленник. А раз пленник, значит, вероятнее всего, он и есть Генри Гардейн, спаситель ее сына.
Обернувшись, она увидела, что Стивен наблюдает за ней, и махнула ему рукой, чтобы ушел. Если ближайшая к ним комната — это гостиная, то, значит, следующая должна быть спальней. Спальня тоже была заперта. Вернувшись к гостиной, Лаура еще раз постучала. Никто не ответил.
Она возвратилась к Стивену.
— Всего раз я услышала слабый шум.
— Если бы он хотел, чтобы его спасли, реагировал бы иначе, не так ли? Ты вовремя вернулась. Фарук уже возвращается.
Глава 30
Лаура сводила Стивена с ума. Чего стоили эти поцелуи, когда он мечтал сжать ее в объятиях. Это была настоящая пытка — жить в комнатах, наполненных ароматом ее духов, и соблюдать приличия.
Даже в своей спальне он ощущал ее присутствие.
Разумный мужчина хотел бы избавиться от таких мучений как можно скорее, но он с ужасом думал об этом. Хотя видел, как Лаура тяготится сложившейся ситуацией.
— Мы уже вторично пытаемся открыть дверь, — сказал Стивен. — Это становится подозрительным.
— Они не знают, кто пробовал первый раз, — возразила Лаура. — А если Дайер действительно пленник, он ничего не скажет Фаруку. Но нам пока не удалось ничего выяснить. Давай выйдем на улицу с биноклем.
— Уже стемнело, и с минуты на минуту может разыграться шторм.
Лаура подошла к окну. Грозовые тучи заволокли небо, высокие волны накатывали на берег. Стоявшие на якорях лодки качались, казалось, их вот-вот унесет в море.
— Нечего меня пугать. Я люблю шторм.
Стивен помнил, как Лаура выбегала на улицу и танцевала под дождем. Платье прилипало к ней. Но тогда его это не возбуждало, он только беспокоился, как бы Лаура не простудилась.
— Я лишь однажды наблюдала шторм, — произнесла Лаура, — это было в Брайтоне. Плясала на берегу, флиртуя с набегавшими волнами.
— Об этом писали в газетах.
Лаура с улыбкой повернулась к нему:
— Репортеры называли меня богиней Фетидой современного общества, намекая на то, что мое платье прилипло к телу. Гэл тогда ужас как разозлился.
— Возможно, он за тебя боялся. — Стивен впервые сказал доброе слово о ее покойном муже.
Лаура удивилась.
— Возможно. Как бы то ни было, Фетида была хорошей матерью. Она опустила Ахиллеса в реку и сделала бессмертным. Однако держала его за пятку.
Может быть, она думала о своем сыне, беспокоилась, что не все сделала для его безопасности?
— Оракул ее предостерег. Сказал, что если она коснется воды, погибнет.
— Она либо не должна была верить, либо использовать веревку.
— А если бы веревка растворилась? Боги никогда не делают жизнь легкой для людей.
— «Мы для богов все равно что мухи для безответственных мальчишек, — процитировала Лаура. — Они убивают нас просто для развлечения». Христианские боги добрее и разумнее. Но ведь Шекспир был христианином.
— У каждого из нас бывают моменты, когда мы сомневаемся в доброжелательности богов. Например, во время войны. — Он скривил губы. — Это слишком сложная проблема, ее нельзя обсуждать в штормовую ночь.
58 
