107 
С одного из кресел в ближайшем ряду поднялась женщина. Не уделив Родиону ни малейшего внимания, стала спускаться на первый этаж, перекинув через руку джинсовое пальто, неся в другой объемистую сумку.
Все, кто был моложе девяноста, восхищенно таращились ей вслед. И было от чего – наряд для Сони они подбирали вместе, скрупулезнейшим образом обсуждая каждую мелочь. Она никоим образом не должна была походить на проститутку: мало-мальски опытный, потершийся по жизни мужик, тем более обремененный большими деньгами, от явной профессионалки, неважно, дешевой или дорогой, шарахнется инстинктивно в такой вот ситуации, прекрасно понимая, что завести она его может не в постельку, а под кастеты сообщников… С другой стороны, Соня должна была выглядеть достаточно сексапильно и нести во всем облике невысказанный намек на доступность.
Куда там Юдашкину и Славе Зайцеву – перед ними, счастливцами, подобная задача никогда не стояла и вряд ли встанет…
Однако справились, кажется. Бежевая юбка обтягивала бедра и попку, словно вторая кожа, и далее свободно падала до щиколоток, но имела сзади весьма аморальный разрез. Если уж у Родиона, изучившего это тело во всех подробностях, кровь искрилась электрическими разрядами, что говорить о посторонних? Вишневая кофточка не особенно и обтягивала, но вырез был убойным – и в вырезе, отсверкивая изумрудиками, спускалась к ложбинке меж грудями довольно массивная золотая цепочка. Три кольца – одно из них с бриллиантиками – завершали картину. А каштановый парик был из натуральных волос.
Одежду они купили в самых дорогих шантарских магазинах, а выбирая драгоценности, вконец задергали двух продавщиц. Сонина экипировка влетела в копеечку, но все расходы должны были стократ окупиться при удаче. Холеная и избалованная дочка денежного папы, игрушечка столь же денежного мужа, деловая женщина – кто угодно, только не профессионалка… Даже неизбежные кавказцы, конечно же, обитавшие в аэропорту стаями и стайками, восхищенно взирали издали, но подходить опасались. «Точно, справились», – сказал себе Родион облегченно, наблюдая явление дорогой красавицы на нижнем этаже. Она шествовала с царственным пренебрежением к окружающим, а те, поганцы, трахали глазами, распуская слюни. Пожалуй, он вытащил выигрышный билетик – если там, в новой жизни, одеть ее еще лучше и увешать побрякушками помассивнее, завистники станут падать в штабеля и поленницы…
Лицо у нее, как и полагалось по сценарию, было грустным. Она спустилась на первый этаж по правой лестнице—а недешевый бар располагался в левой оконечности прямоугольного зала, так что Соне нужно было пройти его во всю длину, как и было задумано… Родиону показалось, что он слышит внизу отчаянный хруст шейных позвонков – это синхронно поворачивались мужские головы, словно железные опилки, попавшие в магнитное поле. «Чичиков» общей участи не избежал, и явление прекрасной незнакомки, похоже, стало последней каплей, окончательно склонившей его навестить бар. Правда, он выжидал еще несколько минут, что-то напряженно для себя решая…
С исчезновением «Чичикова» за полукруглой резной дверью бара миссия Родиона не окончилась. Он еще долго торчал у перил, высматривая, не пройдет ли следом кто-то, напоминающий потаенную охрану. Нет, прошло четырнадцать минут, а в бар никто больше не вошел.
Выйдя на улицу, Родион закурил. Охотничий азарт и волнение стали уже привычными, лишенными робости. Единственное, что его всерьез беспокоило, – оставленная в укромном уголке машина. Самое слабое место во всем ювелирно разработанном плане. Сигнализацию в «Форде» никак нельзя было оставлять включенной – автоворов или хулиганов отпугнет, конечно, но может зато привлечь милицию аэропорта. Но тут уж ничего не поделаешь. У заднего стекла он положил милицейскую фуражку, это давало пусть зыбкий, но шанс…
Когда он вошел в бар, Соня и последовавший за ней Чичиков пребывали там уже тридцать две минуты. Ему не было нужды оглядываться якобы невзначай – за стойкой, во всю ее длину, тянулось высокое наклонное зеркало, и Родион сразу увидел вишневую кофточку. И «Чичикова» рядом. Они расположились тет-а-тет в рассчитанном на четыре места отсеке, сидели не по разные стороны стола, а рядышком – правда, интима было пока что маловато, как и предусматривалось планом. Соня, судя по ее выразительным жестам, как раз жаловалась на мужа-кобеля, которому шальные бизнесменские денежки ударили в голову с невероятной силой, и он бегает по шлюхам практически не скрываясь, разве что домой не водит, пренебрегая внутренним миром супруги, между прочим, окончившей философский факультет, видит в ней лишь красивую игрушку, а ведь деньги в этой жизни отнюдь не главное, только где найти такого мужика, чтобы способен был поднять взгляд выше талии и оценить духовные искания…
107 
