92 
Когда они проезжали мимо черного замка с высокими башнями, увенчанными странными усеченными конусами, обращенными раструбами к небесам и оттого напоминавшими гротескные зенитки, на полурассыпавшуюся стену моментально взобралось что-то серое, мохнатое, величиной с кошку, зеленоглазое, с пушистым коротким хвостом – и печально заухало, застонало, замахало лапками, закричало что-то вполне членораздельное. Сварог насторожился, но его спутники отнеслись к серому завывавшему созданию прямо-таки наплевательски, покосились мельком и больше не обращали внимания.
– Да это ихний домовой, – пояснил Блай. – Чуть ли не единственная тут совершенно безобидная скотина. И даже в некоторых смыслах полезная. Можно бы подобрать, да не стоит возиться. Капризный, скот. Моря не выносит совершенно, на корабле быстро дохнет, а зачем он нам такой? Хочешь, забирай. На суше может пригодиться. Слышишь, надсажается? Скучно ему без хозяина, падле.
– У меня уже есть один, – сказал Сварог. – Куда мне два? Еще передерутся.
– Уж это точно, долго шерсть летать будет… Ну, подаришь кому-нибудь.
– Ну его, – сказал Сварог. – Не возвращаться же.
– А на обратном пути можно и пошуровать. – мечтательно сказал Блай. – Поискать бутылки с джиннами. Их тут еще хватает, говорят. Знал я одного капитана. Попалась ему бутылка с джинном, а тот оказался духом земли, знай таскал изумруды, да не какие-нибудь, ронские…
– Я тоже знал одного судового врача, – отмахнулся капитан Зо. – Единственного, кто спасся с «Прекрасной рыбачки», когда на ее борту откупорили бутылку с джинном…
– Джинны, конечно, разные бывают, – согласился Блай. – Духи воздуха – самые ненадежные. Но ведь и рискнуть можно…
– Иди один и потом откупоривай в чистом поле, – сказал капитан. – Это сколько угодно. Когда я буду подальше.
– Когда-нибудь и рискну.
– Ну-ну… – Капитан Зо вдруг натянул поводья, достал подзорную трубу, всмотрелся: – С вашими джиннами… Тихо! Одна, две… Три. А говорили, вымерли… Ну, может, и обойдется. В лес, живо!
С захода налетали, плавно, бесшумно взмахивая крыльями, три черные птицы, донесся их протяжный крик, странно похожий на человеческий, но некогда было приглядываться – Сварог уже мчался вслед за остальными в лес, под раскидистые кроны темных елей. Всадники остановились, держась тесной кучкой. Со всех сторон лезли в лицо колючие ветки. Кони беспокойно приплясывали. Сварог видел, как Борн выстрелил наудачу, но стрела не долетела, запуталась где-то в кронах. Сверху, словно в ответ, раздался хриплый хохот. Сварог встал на стременах, отвел ветку, мешавшую рассмотреть кусочек неба.
Птицы, выставив лапы с кривыми когтями, кружили над самыми верхушками елей, то и дело заслоняя небо и солнце. Они были громадными, крылья не меньше трех уардов в размахе, и на длинных голых шеях сидели самые натуральные старушечьи головы с раскосмаченными седыми волосами, злющими лицами, клыкастыми, почти безгубыми ртами. Сварогу показалось, что он встретился с одной взглядом, и он инстинктивно выпустил ветку, шумно свистнувшую мимо щеки.
Время шло, а странные создания, крича заунывно и зло, кружили над лесом.
– Капитан, они не отвяжутся, – сказал Борн. – Придется драться.
– Может, обойдется, – хмуро ответил капитан.
Но в этот миг сверху раздалось каркающее:
– Оставьте нам коней! Оставьте коней! И убирайтесь! Хотим есть! Будет хуже!
– Ничего не пойму, – сказал капитан. – Мне голову давали на отсечение, что этих поганых ворон ни одной не осталось. Последнюю убили лет восемь назад. Басс не мог ошибиться.
– Значит, ошибся, – сказал Борн и добавил со странной интонацией: – Бойся не бодрствующего, бойся спящего… Давайте, капитан. Что, если они подпалят лес?
– Сказки. Если…
Что-то полетело вниз, обрушилось на лес сразу во многих местах, шипя и свистя, и сразу же потянуло удушливым дымом, треск пламени раздался со всех сторон. Сварог услышал команду капитана «За мной!», понесся следом за остальными, низко нагнув голову к конской шее, чтобы не выхлестнуло глаза и не зацепило суком по башке. Спутников он почти не видел – лишь порой, высовывая голову справа или слева, замечал впереди конские зады и людские спины и тут же прятался за гривастую шею, как черепаха в панцирь. Хорошо еще, кони были приучены держаться вместе. Еще два раза на лес обрушился свистящий огненный дождь, пожар разгорался, тянуло жженой смолой. Конь под Сварогом начинал беситься, вот-вот готов был понести. Пылающая ветка с маху хлестнула по груди, рассыпав жалящие искры. Над головой неотвязно шумели крылья.
92 
