48 
– Ну, и что вы здесь видите необычного? – послышался смешок Благоволина. – По-моему, самая обычная картина…
– Необычное в том, что Коля и пальцем не шевельнул, пока его Адмирал возил на пинках по коридору. Абсолютно это на него не похоже. Будь ты хоть раззаконный муж, хоть самый почетный гость, не стал бы Коля плюхи сносить с христианским смирением… Не тот типаж. А он, я вам говорю, гнулся, как последняя шестерка. Вот тогда я и понял, что Адмирал – та еще карта в колоде… Имеет право учить сапогом по морде. Такое Коля разве что от Прохора Петровича снес бы, да и то под вопросом… Отмудохал его Адмирал, как проститутку Троцкого, разве что без ледоруба, голыми руками. Да такому ледоруб и не нужен, я таких приемчиков в жизни не видел…
– Что было потом?
– А ничего особенного. Попинал Колю, навесил пару плюх женушке – и пошел дальше пить. А я убрался подальше от греха, повел Колю синяки зализывать. А назавтра улетел в Шантарск, как раз вертолет туда подался…
Благоволин выключил магнитофон, выщелкнул кассету и убрал ее в карман:
– Что скажете?
– Не было ничего подобного, – сказал Мазур.
– Но в «Северной заимке» вы с женой были?
– Капитан, если вы не возражаете… – решительно вмешался Лаврик. – Пребывание гражданина Мазура на «Заимке» – отдельная тема, которая скорее в нашей компетенции, и мне не хотелось бы ее затрагивать преждевременно. Или вы настаиваете?
– В общем, не особенно, – сказал Благоволин. – Это может и подождать, мне другие аспекты прояснить хочется в первую очередь… – Он вернулся к столу и занял прежнее место напротив Мазура. – Так вот, гражданин Лобанов показал далее, что седьмого сентября, около полуночи, встречался с вами возле ресторана «Шантара». Вы, подъехав на машине марки «Волга», передали ему пистолет «ТТ» китайского производства с глушителем и запасной обоймой и приказали с помощью данного оружия совершить ликвидацию Виктора Нефедова, особо оговорив число – то самое, в которое убийство и произошло…
– Я с ним не встречался, – сказал Мазур.
– В таком случае, где вы были седьмого?
Ответить было легко. Нельзя было ответить. Седьмого, около полуночи, Мазур с Големом как раз и наблюдали за дачей Прохора – куда вскоре ворвались… Предъявлять подобное алиби, конечно, безумие.
Все это в какой-то миг пронеслось у Мазура в голове, и он, как мог небрежнее, сказал:
– Здесь был, на базе. В расположении.
– Это можно уточнить? – повернулся капитан к Лаврику.
– Уточним, – пообещал тот. – Дело нехитрое.
– Итак, гражданин Мазур?
– Все, что я мог сказать, сказал, – произнес Мазур. – Ваш Лобанов брешет, как сивый мерин, – вот и вся истина.
– Другими словами, вы категорически отказываетесь подтвердить его показания?
– Отказываюсь, – сказал Мазур. —Любые его показания. И те, что у вас есть, и те, что он еще даст.
– Откуда такая уверенность?
– Оттого, что я его в жизни не видел, – сказал Мазур.
– Вы понимаете, что последует очная ставка?
– Понимаю.
– Что подобные показания мы обязаны рассмотреть со всей серьезностью?
– Что тут непонятного?
– Распишитесь, – он подождал, пока Мазур вдумчиво перечитает и распишется, спрятал все свои бумаги, уставился на Мазура откровенно хозяйским взглядом. – Товарищ полковник, как вы понимаете, неизбежна очная ставка и прочие формальности…
Судя по его взгляду, он жаждал Мазура, словно семиклассник-девственник – смазливую соседку по парте. Еще немного, и пустит слюни. Мазур поневоле ощутил себя конфеткой, попавшей в руки двух капризных ребятишек.
– Я все прекрасно понимаю, капитан, – сказал Лаврик не без металла в голосе. – Как видите, на данном этапе я вам оказал все возможное содействие. Не скрою, еще и потому, что наши цели где-то перекрывались… Но сейчас, уж простите, нам с этим гражданином еще нужно какое-то время вдумчиво поработать… У вас есть возражения?
Возражений у капитана имелась масса, достаточно взглянуть на его разочарованную физиономию, но он их благоразумно удержал при себе. Лаврик знал, какие документы себе нарисовать: перед военной прокуратурой «сосед» поневоле должен был стушеваться, потому что сам, подобно армейцам, под этой веселой конторой ходит…
Уходя, капитан послал Мазуру столь откровенный взгляд, означавший что-то вроде: «Как я жажду нашей новой встречи, милый!», что даже стенографист выдавил из себя кислую улыбку, не говоря уж об адмирале с Крайко, ухмылявшихся предельно откровенно, с адресованной Мазуру жестокой насмешкой.
48 
