83 
– Вы в нем бывали?
– Единожды, и довольно давно. Накоротке с хозяином я не знаком, если вы это имеете в виду… Но, как бы там ни было, он крайне богат и спесив…
– Именно! Именно что спесив, а точнее, упрям, как осел! Вы полагаете, я не пытался приобресть раритет законным путем? Красная цена ему рублей сто… но я дал бы не менее, чем предлагаю сейчас вам, а то и поболее. Я предложил князю хорошую цену – через доверенных людей, заходя издали, действуя так, чтобы он не догадался, о каком именно предмете идет речь – мало ли что он мог бы выкинуть… Да помилуйте, я готов был при надобности купить весь его дом, со всем хламом и помянутыми львами! Но Бероев отказался и говорить. Он, изволите ли видеть, категорически не намерен ни продать, ни отдать даром что бы то ни было из находящегося у него в доме – пусть даже речь идет о пылящихся в подвале грудах совершеннейшего хлама! «Не княжеское это дело!» – гортанным тоном, с кавказским акцентом передразнил Модест Петрович неведомого Ольге Бероева. – Не княжеское это дело, господа мои – продавать или отдавать что бы то ни было находящееся во владении его тифлисского сиятельства… Осел при лихих усах! Скопидом, урод! Бревно, лишенное чувства прекрасного, всяких понятий о возвышенном…
Его монолог на столь животрепещущую тему, несомненно, продолжался бы долго, но Анатоль, деликатно подняв ладонь, прервал разошедшегося антиквария:
– Следовательно, вы хотите…
– Вот именно! А что мне остается делать? Оставить столь ценную для меня вещь покрываться паутиной рядом с пустыми бутылками и потрепанными вениками? Или прикажете дожидаться, когда этот мизерабль отойдет в мир иной и наследники, не столь чванные, за смешные деньги продадут мне все содержимое подвала? Увы, я, как видите, в преклонных годах, а Бероев тридцатью годами меня моложе, здоров, как бык, так что на эту возможность полагаться было бы чересчур оптимистично… Нет уж! – самым решительным, даже зловещим тоном возвестил Модест Петрович, грозно воздевая палец. – Коли вы, сударь, так, то мы – уж этак! Вы мне достанете эту вещь. Сам Бероев вместе с семейством давно пребывает в имении, дома остались лишь слуги-бездельники, которые в отсутствие барина, сами понимаете, пьют водку да большей частью не являются домой ночевать, так что никаких зоркоглазых стражей вы там не встретите. Никому и в голову не придет охранять подвал – это же не денежный ящик в кабинете хозяина. Впрочем, не сомневаюсь, что они и на денежный ящик наплевали бы, поглощенные своими примитивными развлечениями в отсутствие барина… – Он достал из стола листок бумаги. – Вот здесь я для пущей надежности изобразил карандашом сосуд. Вот здесь – план подвала, добытый через строившего дом архитектора… да возьмите, пожалуй, и план всего здания, вам будет легче. Вот лестница в подвал, вот, я пометил, тот закуток, где валяется искомое… Ну, а уж как вы туда проникнете – это, простите, ваше дело и ваше ремесло. Согласитесь, коли уж я плачу такие деньги, следует и вам проявить оборотистость…
– Разумеется, – кивнул Анатоль, пряча бумаги в карман фрака. – Не думаю, чтобы дело затянулось, не вижу пока что ничего сложного…
– Значит, мы договорились?
– Конечно, – сказал Анатоль хладнокровно.
Он подставил ладонь ковшиком, другой рукой смахнул в нее пять рядков золотых, повернулся к Ольге:
– Друг мой, можете забрать свою часть. Дело решено.
Уложив деньги в значительно потолстевший кошелек, ставший теперь размером в кулак, Ольга не удержалась:
– Скажите, Модест Петрович… А что это за зеркало?
Казалось, на нее остро и цепко глянул совершенно другой человек.
– Какое? Это? Это, изволите знать, образец мастерства ремесленников из итальянской Венеции пятнадцатого века. Интересы у меня разносторонние, да-с…
Она не могла бы объяснить, что ей не понравилось в ответе, но знала одно: старик вдруг переменился, и то, что он говорил, очень может быть, не имело с правдой ничего общего…
…На улице Анатоль спросил с искренним недоумением:
– Что ты привязалась к этому зеркалу? Безделушка…
– Просто так, – ответила Ольга самым непринужденным тоном. – Женский каприз. Ну, что ты обо всем этом думаешь?
– А что тут можно думать? – пожал он плечами. – Я слыхивал о чудаках и забавнее. В конце концов, нам предстоит не особенно и сложное дело.
– А если он что-то скрывает?
– Что он может скрывать? – распахнув перед ней дверцу кареты, Анатоль глянул на Ольгу весело, иронично. – Снова французские романы? Голову дам на отсечение, этот горшочек и в самом деле стоит не более ста рублев. Если нашему приятелю угодно заплатить в сто раз дороже – дай ему бог, мы, как-никак, ничего у него не выманивали, он сам меня нашел, сам назвал цену… Ну хорошо, хорошо, мне тоже случалось иногда от скуки пробежать полдюжины романов, повествующих о невероятных приключениях. Я допускаю, что в этой крынке может оказаться закупоренным бесценный алмаз размером с кулак или какое-нибудь старинное завещание, считающееся утраченным… Ну что же, если он запечатан, мы его предварительно вскроем и посмотрим… Кстати, алмаз величиной с кулак не пройдет через узкое горлышко… Что тебя беспокоит?
83 
