100 
Она терпеть не могла в одиночку заходить в паб. Барбару всегда нервировал тот момент, когда все глаза устремляются на вновь вошедшего, быстро его оценивая. Но ей придется привыкнуть к оценивающим взглядам, не так ли, если она собирается руководить уилтширской линией расследования. А какая разница, где начинать? В «Гербе» так в «Гербе».
Она уже пошла через дорогу, автоматически потянувшись к своей сумке за сигаретами, чтобы немного подбодрить себя никотином. Потянулась она впустую. Остановилась как вкопанная. Ее сумка?..
Она в машине, сообразила Барбара, и, мысленно восстановив свои действия в качестве суперкапитана уилтширской команды, поздравила себя с тем, что, стремясь поскорее вручить свои верительные грамоты и приступить к командованию, она, как помнилось, оставила дверцу машины открытой, сумку — в машине, а ключи — очень удобно — в замке зажигания.
— Черт побери, — пробормотала она.
Барбара быстро развернулась и заторопилась в обратном направлении. Завернув за угол полицейского участка, она прошагала по дорожке, обогнула мусорный контейнер и вышла на крохотную парковку. Вот когда она возблагодарила небо за свою бесшумную в кроссовках поступь.
Потому что какой-то мужчина в темной одежде нырнул по пояс в ее малолитражку и, насколько могла видеть Барбара, прилежно рылся в ее сумке.
17
Барбара бросилась на него. Он был не щуплый, но на нее работали неожиданность и ярость. Издав вопль, достойный специалиста высшего ранга по боевым искусствам, Барбара схватила грабителя поперек туловища, вытащила из машины и швырнула о нее.
— Полиция, щенок! И только попробуй пальцем пошевелить!
Парень потерял равновесие, поэтому не только пошевелил пальцем, но и упал на землю лицом вниз. Поерзал секунду, словно попал на камень, и вроде бы потянулся к заднему карману брюк. Барбара наступила ему на руку.
— Я сказала, не двигаться! Придавленным голосом он сказал:
— Мое удостоверение… карман…
— Ну, конечно, — ядовито проговорила Барбара. — И какое же удостоверение? Карманника? Грабителя? Автомобильного вора? Какое?
— Полицейского, — ответил он.
— Полицейского?
— Да. Могу я встать? Или хотя бы повернуться? Господи, подумала Барбара. Хорошенькое начало. И затем с подозрением спросила:
— А зачем вы рылись в моих вещах?
— Пытался установить, кому принадлежит машина. Могу я встать?
— Оставайтесь на месте, повернитесь, но оставайтесь на земле.
— Хорошо. — Он не шевельнулся.
— Вы слышали, что я сказала?
— Вы все еще стоите на моей руке.
Барбара поспешно убрала ногу в кроссовке с высоким верхом с его ладони.
— Никаких резких движений, — предупредила она.
— Я понял, — ответил он. Ворча, повернулся на бок, потом на спину. Окинул Барбару взглядом.
— Я констебль-детектив Робин Пейн, — сказал он. — Что-то подсказывает мне, что вы из Скотленд-Ярда.
Он был похож на молодого Эррола Флинна Эррол Флинн (1909—1959) — американский актер 1930—1940-х гг. Снимался в амплуа «неотразимых» героев и в «костюмных» исторических фильмах.], только усы погуще. И одет не в черное, как сначала подумала Барбара. Брюки угольно-черные, темно-синий свитер с V-образным вырезом и белая рубашка, воротник которой — так же как и свитер и брюки — сейчас был запачкан грязью. И по левой щеке текла кровь, возможно объясняя, почему он ерзал, когда упал.
— Ничего, — произнес он, когда Барбара, разглядев его, поморщилась. — Я поступил бы так же.
В настоящий момент они находились в полицейском участке. Констебль Пейн открыл заднюю дверь и пошел в комнату, по-видимому служившую когда-то прачечной. Он повернул кран, и вода полилась в бетонную ванну. Рядом с кранами в ржавой мыльнице лежал замызганный кусок зеленого мыла. Прежде чем воспользоваться им, Пейн достал из кармана брюк складной нож и счистил наиболее заметные вкрапления грязи. Пока вода нагревалась, он стащил свитер и протянул его Барбаре, попросив подержать. Затем вымыл лицо.
Барбара поискала взглядом полотенце. Бесформенный кусок махровой ткани, висевший на крючке у двери, казался единственно подходящим для этой цели. Но он был до ужаса затертым и пах плесенью. Барбара не представляла, как подать кому-нибудь такую тряпку, надеясь на ее использование.
Черт побери, думала Барбара. Она не принадлежала к разряду женщин, имеющих при себе надушенные льняные носовые платки на случай подобных ситуаций, и вряд ли стоит предлагать ему для завершения омовения мятые бумажные салфетки, комком сунутые в карман ее куртки. Барбара оценивала впитывающую способность бумаги для принтера — надорванная пачка подпирала дверь, не давая ей закрыться, — когда Роберт Пейн поднял голову, провел влажными руками по волосам, разрешив затруднения Барбары. Потом вытащил из брюк рубашку и вытерся ее полами.
100 
