54 
Ротонда представляла собой круглую комнату, единственной мебелью которой была огромная овальная кровать, покрытая белой, чистой простыней, с несколькими подушками, но без всякого одеяла, которое могло бы испортить все удовольствие любителям острых ощущений.
Потолок был расписан сценами из жизни богов и богинь, изображенных в непристойных позах; стены украшали фигуры двадцати смертных, одетых как божества. В руках они держали предметы, которые пары могли бы использовать в своих любовных играх, — кнуты, сосуды с ароматными маслами и прочее.
Глазницы изображенных на стенах людей были пусты — значит, зрители еще не заняли свои места. В мерцающем свете свечей и ламп под абажурами из цветного стекла фигуры на стенах казались живыми. Ароматный дым курильниц усиливал это впечатление. Мистический полумрак комнаты мог сыграть Брайту на руку.
«Догадалась ли Порция о заключенном пари?» — подумал Брайт, усаживая ее на кровать, где она моментально начала приводить в порядок складки своего платья.
— Где мы? — спросила она, оглядываясь вокруг. — Господи, это же…
Брайт положил ей на голову ладонь, стараясь привлечь к себе внимание.
— Тише. Не смотри по сторонам и послушай меня. Ты хорошая актриса?
Даже сквозь маску Брайт видел, как округлились ее глаза.
— Мне никогда не приходилось играть.
— Тогда считай, что сегодня твой дебют. Ты должна сыграть роль испуганной девочки, которой домогается искушенный в любви соблазнитель. Эту роль буду играть я.
— Домогается? — рассеянно переспросила Порция. Брайт видел, что она плохо соображает и, возможно, находится даже под влиянием наркотика, но у него не было времени выяснять, что с ней, так как Мирабель не станет долго ждать.
— Ты должна сыграть эту роль, или все произойдет на самом деле, Ипполита.
Резкий тон Брайта немного привел ее в чувство.
— Вы не собираетесь?..
— Нет. Я обещаю, что не причиню тебе вреда. Я заключил пари, что вызову у тебя ответную страсть и для этого мне не придется даже раздевать тебя.
Ему следовало бы помнить, что слово «пари» подействует на Порцию, как красная тряпка на быка.
— Не боитесь проиграть ваше дурацкое пари? — резко спросила она, тем самым напомнив ему прежнюю амазонку.
— Двенадцать сотен гиней?
— Что? Как вы смеете?.. — возмутилась Порция.
— Неужели это стоит твоей игры? Мы сможем получить эти деньги, если выиграем.
Брайт знал слабое место Порции.
— Двенадцать сотен гиней, — прошептала она.
— Хорошее начало, чтобы расплатиться с долгами, не так ли? И все это от человека, который может себе позволить и готов потратить еще больше. Согласна?
Порция с удивлением посмотрела вокруг. Круглые щечки и длинные распущенные волосы делали ее похожей на ребенка, и все же это была прежняя Порция. Ее спина распрямилась, подбородок вздернулся.
— Согласна, но я не имею ни малейшего представления, что я должна делать.
— Я подскажу тебе. Но не изображай страсть с самого начала. Постарайся казаться испуганной.
Брайт знал, что в глубине души она и в самом деле напугана, хотя и пыталась казаться смелой.
— Я буду драться, — ответила Порция.
— Прекрасно!
Брайт взял ее на руки и бросил на кровать так, что юбка ее задралась. Порция попыталась встать на колени, но Брайт не дал ей опомниться и всей тяжестью тела навалился на нее.
— Разве я не говорил тебе, что у нас есть зрители? В стенах двадцать смотровых отверстий, и среди зрителей сидит человек, с которым я заключил пари. Нам лучше быть осмотрительнее.
— Наблюдают? — переспросила она вяло.
— И подслушивают, поэтому постарайся не говорить слишком громко. Не правда ли, это ужасно? Неужели тебя это не злит? Ну, ударь меня. Я ведь знаю, что тебе хочется кого-нибудь ударить.
Огонь вспыхнул в глазах Порции, и она начала яростно отбиваться. Брайт подстрекал ее, и она пустила в ход ногти, пытаясь выцарапать ему глаза. Ее гнев был неподдельным, и Брайт получил множество царапин и синяков, что совсем не смущало его, но когда, воспользовавшись его доверчивостью, она ударила его коленом в пах, он чуть не взвыл от боли.
— Оказывается, ты кое-что знаешь, моя дорогая. Кто научил тебя этому?
— Форт! Тот самый, который нашел бы лучший выход из положения, чем этот.
Если раньше Брайт старался не быть грубым, то теперь он безжалостно пригвоздил ее к кровати.
— Так, значит, ты ему во всем веришь? — прошипел Брайт. — Он твой любовник?
54 
