Особенно,... 
112 
Ивану не хватило одиннадцати месяцев! 17 октября 1740 года Анна Иоанновна умерла. Взошедшая на престол правительница Анна Леопольдовна, не имевшая ровным счетом никаких приверженцев, спешила завоевать таковых и по этой причине, желая прослыть голубиной душой, распорядилась вернуть всех опальных. Василий и Михаил Владимировичи Долгорукие восстановлены в прежних чинах, причем фельдмаршал сделан президентом Военной коллегии. Возвращены и прочие уцелевшие Долгорукие. Княгине Наталье Борисовне, двадцати восьми лет от роду, из отписанного в казну имения свекра Алексея Григорьевича высочайше пожаловано село Старое Никольское с деревнями в Вологодском уезде. Канцелярист Осип Тишин с треском из родимой канцелярии вышвырнут, и приказано ему отныне на государственной службе не быть (что дает повод и предположить, что его показания были то ли насквозь ложными, то ли преувеличенными и к действительности имевшей место ругани князя Ивана в адрес Анны отношения не имевшими). Фельдмаршал Миних арестовал Бирона, и многочисленные государственные преступники, томившиеся на нетронутых Макаровыми телятами пастбищах, оказались невинно претерпевшими страдальцами и подлежали полному восстановлению в правах.
Однако сии скороспелые милости Анне Леопольдовне не помогли…
1741: лейб-компания
В ночь на 25 ноября скрипел снег под торопливыми шагами и трещала под ножами кожа – ворвавшись в дворцовую кордегардию, гвардейцы распарывали барабаны, чтобы стража ненароком не забила тревогу. Царевна Елизавета Петровна, в кирасе поверх платья, явилась в казармы Преображенского полка. Напомнила гвардейцам, чья она дочь, и во главе трехсот штыков выступила. Младенец-император Иоанн свергнут, правительница Анна Леопольдовна арестована.
Никакого ропота сие событие не вызвало, наоборот, имело место повсеместное ликование – все сословия страны были ожесточены против иноземного засилья. Дальнейшее двадцатилетие будет протекать под лозунгом: «А нельзя ли этого немца заменить русским?»
Итак? Все триста человек, унтера и рядовые, пожалованы потомственным дворянством, землями и крестьянами и наименованы лейб-компанией с присвоением особенной военной формы. Офицеры и солдаты гвардейских, а также Ингерманландского и Астраханского полков щедро награждены деньгами. Пожалованы ордена Андрея Первозванного и золотые цепи к орденам. При дворе взяли силу новые люди, шагавшие в ту ночь за санями Елизаветы, – Михаил и Роман Воронцовы, Петр и Александр Шуваловы, будущий гетман Алексей Разумовский, князья Черкасский, Куракин, Трубецкой и прочие. Что касается простого народа, он не получил ровным счетом ничего.
Наталья Борисовна Долгорукая еще несколько раз появилась при дворе. Рассказывают, что в красоте она не потеряла, стала даже еще привлекательнее, молодая зрелая женщина, вот только в глазах появилось новое выражение, от которого окружающие чувствовали то ли смутную горечь, то ли внутреннее неудобство, неизвестно к чему относящееся.
Потом она ушла в монастырь. Рассказывают еще, что перед этим бросила в реку обручальное кольцо.
Золотой ободок булькнул и исчез в серой непроглядной воде. Вокруг кипела новая жизнь, блистали другие имена и другие дела, появились другие книги и модные фасоны платьев, и никого, в общем-то, не интересовало, что же произошло десять лет назад, – стремились поскорее забыть бироновщину, а то, что было до Анны, вообще казалось нынешним молодым древней историей. Вроде Ивана Грозного. Ее время ушло, и свою жизнь она считала конченой – из-за того, что произошло 8 ноября 1739 года на эшафоте у Скудельничьего кладбища для бедных, что под Новгородом. Но она ни о чем не жалела, в замужестве не раскаивалась и другой судьбы не хотела – ее собственные слова.
Ворота монастыря захлопнулись.
…Поручик Голенищев, участник миниховских крымских походов, по причине естественной в боях убыли офицерства дослужился до штабс-капитана, а там и до полного капитана. Не единожды был ранен. Поручик Щербатов, находившийся в местах, где возможностей для производства почти не имелось, остался в прежнем звании. Также получил несколько ранений. Когда заработала машина по возвращению ссыльных, в шестерни оной попали и они оба и встретились весной в Санкт-Петербурге восстановленными в гвардии и получившими некоторое денежное награждение. Одной из свежих столичных новостей, кои они жадно глотали, был уход в монастырь княгини Долгорукой.
112 
