48 
— Вы?
— Да. Я привык наблюдать кровавые расправы.
Клэр поморщилась при напоминании о том, каков род занятий Рональда, но уловила его основную мысль: он сам займется той работой, что вызывает у нее отвращение.
— Там еще поросята…
— Которые совсем недавно так забавно валялись в грязи. — Он поднес ее руку к губам и поцелован. — Я понимаю вас, миледи. — Этот галантный жест заставил Клэр покраснеть до корней волос. И вдруг Ренальд еще раз поцеловал ей руку в какой-то странной задумчивости. — Мед, специи, эль, — перечислил он запахи, которые уловил. Он пристально посмотрел ей прямо в глаза, не отнимая губ от ее пальцев. — Не думайте больше о смерти, миледи. Возвращайтесь в сладкий мир молока и меда.
Клэр взглянула на него и испугалась омута его глаз. Выдернув руку, она поспешила прочь.
У пекарни она остановилась и оглянулась. Какие странные чувства он ей внушает! Кто он, этот непонятный человек?
Клэр издали видела, как Ренальд вошел в курятник. Он привык не только смотреть на смерть, но и нести ее. В то же время от него не укрылись ее тайные мысли и страхи. Если случится чудо и Фелиция ворвется в Саммербурн с требованием вернуть ей мужа, Клэр, пожалуй, воспримет отказ от Ренальда как потерю.
Рассердившись на себя за такие мысли, она вошла в пекарню. Нет, ей не хочется выходить замуж за де Лисла!
Мать уже была здесь и улыбалась, глядя, как растет груда пирогов на блюде. Она с головой ушла в хлопоты и казалась совершенно счастливой. Раскрасневшаяся, с испариной на лбу… Клэр, видимо, выглядит точно так же. А, вот почему Фелиция предпочитала посещать курятник: там было прохладнее, и леди не становилась похожей на взмыленную лошадь.
— Клэр, наконец-то! — воскликнула мать. — Оказывается, у нас еще осталась вишня, и дети принесли из леса ежевику и немного малины.
— Я добавлю ягоды в начинку.
Раскатав тесто, Клэр принялась лепить пирожки. Мысли ее тем не менее были далеки от выпечки. К сожалению, сладкая булочка не заменит собой жизнь, как не сделает этого и жареная куриная ножка.
Она вспомнила разговор Ренальда с матерью Уинифред.
Если миром действительно правят жестокость и насилие, то получается, что в ее занятиях, которые она любила больше всего в жизни — запись и иллюстрирование народных сказаний, — нет никакого смысла и пользы. Еще совсем недавно разрозненные графства Англии являлись объектами набегов викингов, и мирные люди, такие как они с отцом, погибали во множестве. Не спасались даже те, кто укрывался за стенами монастырей. Солдаты грабили и убивали людей до тех пор, пока между ними не вставал такой, как де Лисл.
Возможно, Ренальд и впрямь не так уж плох…
От этих мыслей Клэр отвлекло появление служанки, которая принесла огромный чан с кровавым месивом.
— Печенка, миледи! — обратилась девушка к леди Мюриэль.
— Спасибо, Ильза. Клэр, приготовь из нее что-нибудь вкусное.
Клэр тяжело вздохнула, но покорно поплелась на кухню. Она не любила возиться с внутренностями только что убитых животных, окровавленными и еще теплыми, но это лучше, чем присутствовать на бойне.
Она приказала мелко покрошить поросячью печень, затем смешала ее с яйцами, добавила сливок и специи, после чего поставила глиняный горшок на пылающий очаг. Это кушанье предназначалось только для самых важных гостей. В их число входил и граф Солсбери. Если он сейчас не при дворе, то наверняка приедет. Клэр редко видела своего крестного отца, но очень любила его.
Повар подготавливал для жарки поросячьи тушки. Подавив отвращение, Клэр приготовила вишневый соус к этому блюду.
Но как же она обрадовалась, когда у нее появилась возможность вымыть руки и вернуться в «мир молока и меда»? Смешивая орехи с фруктами, она думала о том, что человек, который сказал такие слова, наверняка не так жесток, как кажется, когда рассуждает о своей причастности к кровавым битвам.
Ренальд взял на себя ее работу, хотя такой поступок был ниже достоинства лорда Саммербурна.
Разозлившись на своих людей за то, что они позволили Фелиции и Эмис сбежать, он никого не наказал. Получается, что Клэр не покривила душой, расхвалив его в письме Фелиции.
Поставив противень с пирогами на плиту, она растерла поясницу. Голова у нее уже раскалывалась от жара и тягостных размышлений. Убедившись в том, что ее присутствие сейчас не обязательно, решила улучить минутку и подышать свежим воздухом.
День клонился к вечеру, и прохладный ветерок освежил ее разгоряченное лицо. Оставалось только избавиться от боли и тяжести в висках.
48 
