107 
Он нашел памятники следующим пяти графам, однако могила сумасшедшего графа находилась не внутри, а снаружи. Шестой граф не потрудился оставить указаний относительно своего погребения, поэтому, когда Суон обратился к Кону по этому поводу, он просто сказал, чтобы соорудили что-нибудь приемлемое.
«Чем-то приемлемым» оказалась четырехугольная гробница с такими, например, выгравированными надписями:
«Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет. (К галатам 6:7)».
Или:
«И низвержен был великий дракон. (Откровение 12:9)».
Читая их, Кон подумал, что, наверное, викарий и многие другие получают огромное удовольствие от того, что сумасшедший граф отгорожен ими ото всех как бы барьером.
На крышке было написано, что Джеймс Берли Сомерфорд, граф Уайверн, жил с 1766 по 1816 год.
Кон окинул взглядом уютное кладбище, усыпанное весенними цветами и притемненное густыми кронами деревьев.
Приятное место успокоения, но не его. Странно. Даже в пыльной и жаркой Испании он не чувствовал такой ностальгии по Сомерфорд-Корту, как здесь.
Уж не затеял ли он всю эту историю для того, чтобы самому избавиться от этой обузы?
Да, отчасти.
Он знал, что, если пересечь кладбище, можно скорее выйти на дорожку, ведущую к Крэг-Уайверну, и решил срезать угол. Через несколько шагов он оказался среди могил семейства Карслейков. Он остановился возле одной, где на маленьком могильном камне были начертаны даты коротенькой жизни Сэмюэла Карслейка (май 1799-го— июнь того же года). Это был младший брат Сьюзен. На камне не содержалось никаких сведений о родителях.
Интересно, будет ли впоследствии переделана надпись на надгробии: «Достопочтенный Сэмюэл Сомерфорд, сын графини Уайверн и графа Уайверна»? Пожалуй, перед такой перспективой леди Бел действительно не смогла бы устоять, что бы там ни думал по этому поводу Дэвид Карслейк.
Побродив среди могил Карслейков, он нашел одну весьма любопытную.
Когда он вышел через небольшую калитку на узкую тропинку, проложенную между зелеными изгородями, часы пробили пять. Там, где тропинка выходила на более широкую дорожку, ему повстречалась женщина средних лет в крестьянской шляпе с широкими полями и переднике. Окинув его цепким взглядом, она улыбнулась:
— Вы, должно быть, граф. Я вас помню. А я леди Карслейк. Много лет тому назад вы гостили здесь со своей семьей. Вы почти не изменились.
Кон, сомневающийся, что в нем осталось хотя бы что-то напоминающее о том невинном мальчике, подумал, что, очевидно, такое заявление является для нее привычной любезной фразой. Так, значит, это и есть та добрая женщина, которая дала хороший дом и материнскую любовь бездушно оставленным матерью детям своей золовки.
— Леди Карслейк! Разумеется, я помню вас. Вы всегда были так добры.
— Пустяки! В наших краях появление интересных незнакомцев всегда становится своего рада развлечением. Вы идете в Крэг, милорд? Нам с вами по пути, потому что я иду навестить бабушку Уилла Купера.
Они пошли вместе.
— Сьюзен сказала, что вы не собираетесь жить постоянно в Крэг-Уайверне.
— Я понимаю, что это неудобно для жителей района, но у меня дом в Суссексе. А Крэг-Уайверн — это Крэг-Уайверн.
— Вот именно. В разных местах на побережье земля время от времени проваливается. Я не раз думала, что было бы неплохо, если бы под ним провалилась земля. Только, конечно, чтобы при этом никто не пострадал.
Они весело переглянулись, и этот взгляд напомнил ему Сьюзен.
Должно быть, она многое позаимствовала из семьи, которая ее воспитала, — хорошей респектабельной семьи.
Интересно, если Дэвид будет претендовать на графский титул, как это отразится на Карслейках? Он подозревал, что эта семья не из тех, что любят быть в центре внимания и вызывать толки и домыслы.
— Думаю, что Крэг-Уайверн построен на участке прочной земли, — сказал он. — Мои родственники хотя и были чудаковаты, но абсолютно безумными не были.
Они подошли к конюшням и остановились.
— И все-таки отсутствие у них потомства можно рассматривать как знак божественного провидения.
— Я заметил на кладбище могилу женщины из семейства Сомерфордов, которая вышла замуж за Карслейка. Это часто случалось?
— Насколько мне известно, это исключительный случай. Они всегда были с причудами. Та, о которой вы говорите, это, видимо, прапрабабушка моего мужа. Говорят, она была красавицей, но весьма своенравной. Утанцевалась до смерти на балу, где появилась, не вполне оправившись после рождения третьего ребенка.
107 
