Особенно,... 
74 
Подождав, пока рыцарь срежет деревянное оперение болта, Парацельс крепко ухватил большими щипцами стальной наконечник, который пронзил Гунда насквозь и торчал из спины, и стал сквозь стиснутые зубы читать начальные слова молитвы:
– Pater noster…
Читая, он медленно тащил орудие убийства из раны, стараясь как можно меньше повредить и так разорванные ткани тела. Когда, наконец, болт вылез наружу весь, Гунд вскрикнул от пронзившей его боли, и кровь ударила фонтаном. Перевязку Теофраст наложил с профессиональной сноровкой. Он был доволен – несмотря на болевой шок, юноша все еще был жив.
– Будем надеяться, – сказал он взволнованному Ротгеру.
Рыцарь вместе с помощником алхимика прижимали тело Гунда к топчану – чтобы он не дернулся во время «операции», тем самым еще более усугубив свое и так аховой состояние.
Парацельс снял стеклянный колпак, достал чашу и, опрокинув ее, поставил на грудь юноши.
– Contra spem spero [46], – сказал он. – Теперь его жизнь в руках Господа нашего. Я сделал все, что мог.
Мне пришлось пожертвовать даже остатками мази, которую нужно готовить месяц, притом с компонентов, имеющихся только на Востоке.
– Спасибо тебе, брат Теофраст, – растрогано (что было для него совсем не свойственно) и проникновенно ответил Ротгер.
– Лечить людей – мой долг, – смутился Парацельс.
– Вина, – жестом потребовал рыцарь, обращаясь к слуге.
Он тяжело опустился на скамью и, морщась, потер виски.
– День начался – не соскучишься, – продолжил Ротгер, когда осушил полный кубок. – Такой наглости от разбойников я не ожидал. Подойти к самой крепости, на виду у дозорных…
– Брат Ротгер, позволь возразить. Не знаю, кого там найдут твои кнехты (да и найдут ли вообще), но на разбойников это совсем не похоже.
– Почему ты так думаешь?
– Взгляни на болт. Оперение на нем не прямое, а спиральное, под углом к оси древка в пятнадцать градусов; или чуть меньше. Ты знаешь, что такие стрелы в полете вращаются и более точно попадают в цель.
– Это верно. И что выходит из этого?
– Подобные арбалетные болты – новинка. Они сложны в изготовлении и просто не могут быть у примитивных варваров. Да ты это и сам знаешь. Поэтому, я считаю, что засаду устроили СВОИ. И если бы не мужество и отменная реакция твоего оруженосца, пришлось бы тебя отпевать.
– Но кто это? И почему решили убить меня, а не приора, к примеру?
– Приор…
Теофраст коротко засмеялся.
– Несмотря на то, что его преподобие, в отличие от нас, является духовным лицом, что особенно противно местным язычникам и схизматам, приора они убили бы лишь вслед за тобой, – сказал он, прогнав улыбку с лица. – А вот ты, брат Ротгер, для всех очень желанная цель. Без тебя и мои шансы выжить в этой глуши стали бы мизерными. Пока дойдет до магистра печальная весть, пока пришлют другого военачальника с соответствующим опытом – да и найдут ли такого? – от монастыря может камня на камне не остаться.
– Глупости. Не такая уж я важная шишка. Гуго вполне справится, пока мне не пришлют замену. Разбойников мы пощипали, разогнав их по медвежьим углам, крестьян усмирили, крепость оборудовали, валы и стены отремонтировали, продовольствия запасли на три месяца осады – что еще нужно?
– Все это верно. Но только в том случае, если бы опасность исходила извне. Но у нас другая беда. Враг ВНУТРИ крепости… или монастыря. Вот это самое страшное и опасное. В чем ты сегодня и убедился.
– Кто он? – спросил Ротгер, не очень надеясь на положительный ответ.
– У ордена Креста и Розы много врагов, как явных, так и тайных. Сразу, с налета, ответить невозможно. Но в этих краях присутствует только одна серьезная организация, способная на решительные и эффективные действия…
– Выкормыши Игнатия Лойолы, – с ненавистью закончил рыцарь мысль алхимика.
– Именно, – утвердительно кивнул Теофраст.
– Надо их разоблачить! – загорелся идеей Ротгер. – Я давно подозревал, что иезуиты свили тут гнездо. И хотел заняться ими вплотную. Да все никак руки до этого дела не доходили. Мне они казались не очень опасными. Будем искать!
– Проще найти на ощупь в мешке с ужами единственную змею, нежели вычислить в своем окружении иезуита. У них поразительная способность к мимикрии, предписанная, кстати, уставом ордена.
– Закуем в железо, будем пытать огнем… – запальчиво продолжал рыцарь, не слушая Теофраста.
74 
