Особенно,... 
74 
– Самое страшное – попасть в поганую колею,– продолжал Дракон тем же тоном.– Понесет по ней – вовек не выберешься. В числе прочего, выбираться из этой колеи лучше всего стахановскими трудами и героическими усилиями. Старший лейтенант Мазур, в одиночку действуя в экстремальнейших обстоятельствах, проявил при этом... Понимаешь? Под воду у атолла завтра пойдешь в одиночку... или, в крайнем случае, с единственным страховщиком. Хотя глаза у нашей француженки и застланы золотым миражом, ей все же может показаться странным, что алчный русский капитан, сиречь я, что-то уж подозрительно быстро вовлек в поиски клада кучу народу... Она ведь отнюдь не дура. И главное – не дать ей заподозрить, что мы – контора. Не мирные цивильнячки, а серьезная государственная контора. Иначе в переполохе натворит дел с непредсказуемыми последствиями... Короче, пойдете завтра к атоллу в минимальном количестве. Кучка особо преданных капитану прохвостов. То, что ты с ней переспал, это хорошо. Тем самым в ее глазах малость подразрушил стандартный образ советского туриста за рубежом, который, как в той комедии, от шлюх шарахается, поскольку обладает облико морале...
Мазур рискнул поинтересоваться:
– Как вы думаете, она не врала насчет подстраховки? Насчет своего компаньона?
– А черт ее знает,– серьезно сказал адмирал.– Даже если и врала, обязательно постарается как-то подстраховаться, письмо оставит в банковском сейфе или что-то в этом роде... Поэтому вести себя надо так, словно мы заранее знаем, что подстраховка есть. Я тебя прямо-таки прошу – ты уж выложись...
* * *
...Этот разговор и сейчас навязчиво прокручивался какой-то, свободной от работы с окружающими впечатлениями, частичкой сознания, пока он плыл метрах в десяти над дном, размеренно шевеля ластами. Тихо пощелкивали клапаны, время от времени, как и полагалось по правилам, Мазур выполнял «штопор», оборот вокруг оси, чтобы следить и за обстановкой вокруг, и не терять из виду подстраховывавшего его Морского Змея,– тот двигался левее и выше по правилам боевой «двойки».
Обстановка, правда, сюрпризами не баловала – дно и рыбьи стаи, рыбы и дно, крупные и мелкие камни, торчащие из песка, заросшие кораллами, покрытые всевозможной мелкой живностью вроде ракушек и иглокожих, час за часом, час за часом... что там Киплинг писал об Африке, весьма даже талантливо, даром что трубадур империализма? День-ночь-день-ночь мы идем по Африке... Разница только в том, что здесь нет и не может быть пыли от шагающих сапог, здесь никто не шагает, но в главном – удивительно схоже. Монотонный и однообразный подводный поиск ничем не отличается от долгого, утомительного марша по пыльной пустыне или разгрузки вагонов...
Они давно уже отыскали акваланг Мадлен. Без всякого труда – ориентиры она запомнила хорошо – нашли корабельную пушку с хорошо сохранившимися выпуклыми буквами близ запального отверстия: «Шеффилд, 1768» и еще какой-то неразличимой эмблемой, быть может, знаком тогдашнего ОТК. Но на этом успехи и кончились, своих открытий пока что сделать не удалось...
Мазур свернул на норд-норд-ост, ближе к осту – в сторону атолла. Несмотря на близость берега, дно не поднималось, а, наоборот, опускалось, и он ушел ниже, в сине-зеленый сумрак, к полукруглой гряде скал, усеянной черными дырами – входами в небольшие пещеры. Машинально коснулся рукоятки ножа – вспомнил о мурене. Жаль, что не разрешили взять что-то посерьезнее. На судне, в той его части, о наличии которой посторонние если и подозревали, то не знали ничего конкретного о ее тайнах, хранилось и подводное оружие, и кое-что еще, но им не позволили вооружиться новейшими, секретными стволами, аналогов которых у «вероятного противника» пока что не имелось. По большому счету, это наверняка было правильно: мало ли что может произойти с катером и его четырьмя пассажирами, но все равно с автоматом чувствовал бы себя увереннее. При воспоминании о молниеносной атаке мурены до сих пор было не по себе...
Двумя сильными гребками ушел еще глубже. Двадцать шесть метров, холодный сине-зеленый сумрак, зеленые водоросли кажутся темно-бурыми, словно бы обожженными морозом, подводная «долина» тянется в необозримость, сливаясь впереди с потемневшей водой, а справа, можно рассмотреть, дно полого уходит на батиаль, в бездну, иногда кажется, что в той стороне лениво клубятся тяжелые завихрения мрака...
Мазур перестал шевелить ногами. Гребком правой переместился правее и ниже. Темный силуэт Морского Змея повторил его маневр. Они сблизились в сумраке, и Мазур показал вниз.
74 
