199 
И я хочу просить вас, товарищи судьи, чтобы и вы, взвешивая все обстоятельства данного дела и оценивая значение преступлений, совершенных подсудимыми, также подошли к этому делу с точки зрения охраны интересов нашего государства, с точки зрения охраны интересов всего передового и прогрессивного человечества.
Мы в высокой степени заинтересованы в том, чтобы в каждой стране, желающей мира и борющейся за мир, самыми решительными мерами их правительств были прекращены всякие попытки преступной шпионской, диверсионной, террористической деятельности, которая организуется врагами мира, врагами демократии, темными фашистскими силами, подготовляющими войну, собирающимися взорвать дело мира и, следовательно, дело всего передового, всего прогрессивного человечества. Достаточно полно установлено, что именно в этой области делали и маленькие шпики, сидящие здесь на скамье подсудимых, вроде Граше, Ратайчака, и большие шпики, возглавляющие эту скамью подсудимых. Князев и Лившиц, Ратайчак, Шестов, Строилов, Пушин, Граше – это непосредственная агентура германской и японской разведок. Агентура, конечно, не только не исключает, а, наоборот, предполагает ответственность на равных началах и главарей этого центра, организовавших агентуру и пустивших ее в ход.
Обвинительное заключение предъявляет обвинение к членам троцкистского центра и их сообщникам в организации террористических актов.
Здесь надо раньше всего остановиться на основном и общем вопросе – доказано, что в программе троцкистского антисоветского центра стоял террор, что этот террор проводился на деле.
В наших руках имеются документы, свидетельствующие о том, что Троцкий дважды, по крайней мере, и притом в достаточно откровенной, незавуалированной форме, дал установку на террор, – документы, которые оглашены их автором urbi et orbi (всему миру). Я имею в виду, во-первых, то письмо 1932 г., в котором Троцкий бросил свой предательский, позорный клич – «убрать Сталина», и, во-вторых, я имею в виду документ, уже относящийся к более позднему времени, – троцкистский «Бюллетень оппозиции» № 36–37, октябрь 1933 г., где мы находим ряд прямых указаний на террор как метод борьбы с Советской властью.
В самом деле, здесь, в статье, имеющей программный характер, в статье, которая под своим официальным названием содержит еще подзаголовок – «Проблемы IV Интернационала», – Троцкий говорит совершенно откровенно о терроре как методе, который уже в те годы был поставлен в порядок дня практической деятельности троцкистов. Этот террор они, к нашему великому горю, сумели осуществить в 1934 г., убив Сергея Мироновича Кирова.
В этой самой статье, имеющей программный характер, есть глава, в которой говорится: «Возможно ли мирное снятие бюрократии?» Троцкий и троцкисты считают наш советский аппарат бюрократическим аппаратом.
Здесь говорится:
«Возьмите немаловажный вопрос, как подойти к реорганизации Советского государства».
Троцкий, видите ли, озабочен реорганизацией Советского государства, чем озабочены, как мы видели на этом процессе, также и его ближайшие помощники – Пятаков, Сокольников, Радек, Серебряков и другие.
Как подойти к реорганизации Советского государства и можно ли разрешить эту задачу мирным способом? Ясная совершенно постановка. Противник террора, насилия должен был бы сказать: да, возможно мирным способом, скажем, на основе конституции.
А что говорят Троцкий и троцкисты?
Они говорят так:
«Было бы ребячеством думать, что сталинскую бюрократию можно снять при помощи партийного или советского съезда. Для устранения правящей клики (как они клеветнически называют наше правительство. – А.В.) не осталось никаких нормальных конституционных путей».
«Заставить их передать власть в руки пролетарского авангарда (они говорят о себе как об авангарде, имеют в виду, очевидно, тот подобный этим господам „авангард“, который занимался убийствами и диверсиями и шпионажем) можно только силой».
Причем слово «силой», как в этом можно убедиться, набрано черным шрифтом. Ясная постановка вопроса! Мирные средства? Мирные средства бессильны. Единственное средство – сила, силой и устранять. Но мы знаем, как силой устраняют, в особенности, когда дело идет о том, чтобы эту силу оставлять в руках такого «авангарда», каким являются вот эти господа. (Смех.)
Они говорят дальше прямо о «сталинском аппарате», говорят, что если все-таки этот аппарат, наш государственный аппарат, будет сопротивляться, то придется применить против него особые меры.
199 
