93 
— Прекратите! — не выдержала Розамунда. Сердце ее бешено забилось. Ей показалось, что он все знает и говорит про нее. — О Господи, — продолжила она дрожащим голосом, — вы прекрасно знаете свое дело. Из вас получится отличный проповедник. Нисколько не сомневаюсь, что ваши слова разбередят души даже самых отъявленных грешников.
Эдвард горделиво приосанился.
— Надеюсь, Бог и впрямь наградил меня даром красноречия. Но я не проповедую с кафедры. Следуя примеру своего лидера, мы говорим с людьми, не возвышаясь над ними, — в коровнике, в гостиной и даже в поле. — Он шагнул ближе и взял ее за руку. — Неужели и впрямь мои слова тронули вашу душу, тетушка? И вы когда-нибудь увидите свет?
Без сомнения, он искренне хотел ей добра.
— Я согласна, что неумеренное пьянство, азартные игры и прелюбодеяние — это зло. Тот, кто сумеет заставить людей жить честной нравственной жизнью, совершит благое дело. Однако я не приемлю всех принципов Новой Республики..Например, я не вижу ничего плохого в веселье и танцах. Вам следует быть терпимее.
— Слуги Господа должны быть твердыми как гранит. Никаких полумер! Мы, члены Новой Республики, превратим Англию в Иерусалим, акр за акром. Когда я вступлю во владение этим поместьем…
Розамунда тут же вырвала свою руку.
— Когда?
— Тетя, тетя! Когда-нибудь все люди обратятся в прах и оставят свои земные блага. Так что в один прекрасный день эти земли станут моими. Думаю, довольно скоро. Ваша преданность мужу достойна восхищения, тем более что он старик, который вам наверняка противен…
— Да как вы смеете!
— Полно, не надо лукавить. Вы выполняете свой долг, и это достойно всяческих похвал, но если бы вы по глупоста не повредили себе лицо, то ни за что не вышли бы замуж за местного помещика.
Розамунда в ужасе отшатнулась, услышав горькую правду.
— Я люблю Дигби, и он нисколько мне не противен. В отличие от вас! Вы изучаете Библию, рассуждаете о Боге и грехе, но вы забыли Христову притчу о милосердии и смирении!
С этими словами она поспешила на кухню, чтобы посмотреть, как там ужин, а заодно попросить Полли, чтобы она приспустила лиф своего платья пониже. И все же следовало сохранять спокойствие. Надо только чуть-чуть потерпеть и при первой же возможности выставить его из дома.
А что будет, когда она сообщит о своей беременности? Розамунда слегка вздрогнула, представив его реакцию. Слава Богу, Дигби на ее стороне!
Пробуя суп, Розамунда невольно думала о вечеринке в Аррадейле. Диана всегда закатывала роскошные пиры. Хорошо бы Дигби соблюдал меру в еде и питье, как ни трудно это для него.
Интересно, какое мнение он составит о Ротгаре? А о Бренде?
Нет! О нем она думать не будет!
* * *
Бренд сидел за длинным столом, уставленным сверкающей посудой и яствами, и с удовольствием попивал бренди. Он немного объелся — еда была просто замечательной, — но ему было очень хорошо. Дамы недавно ушли в гостиную пить чай, а мужчины достали трубки. Глиняные трубки не были диковинкой, но ему еще не доводилось видеть такое обилие курящих мужчин в роскошном интерьере, после великолепной трапезы. Он блаженствовал.
Компания тоже оказалась приятной. Бренд получил приглашение от сэра Малькольма Бурсетта посмотреть на овец и от лорда Фенкотта посетить его конюшню. Но тут его схватил за руку молодой энергичный виконт и потянул за собой к краснолицему старику.
— Поскольку вы интересуетесь ломовыми лошадьми, милорд, вам надо познакомиться с сэром Дигби Овертоном. Он опробует у себя на ферме интересную животноводческую программу…
Сэр Дигби попыхивал трубкой. Это был типичный деревенский житель — волосы с проседью, кустистые брови, обветренная кожа, — похожий на британского бульдога щи-рокой грудью и крепкой челюстью, но сильно заплывший жиром. Он много пил и смеялся, отчего сделался багрово-красным. Бренд заключил, что этого человека когда-нибудь хватит апоплексический удар, но, судя по его веселой улыбке, тот не страшился подобного конца и черпал жизнь полной мерой.
— Рад с вами познакомиться, лорд Бренд, — кивнул мужчина. — Я слышал, что вы настоящий фермер, несмотря на ваш титул.
— Спасибо, сэр Дигби, — отозвался Бренд, садясь рядом с ним на свободный стул. — Я — один из младших в семье, и меня заставили заниматься полезным делом.
— Всех бы так заставляли! — с восторгом отозвался Дигби. — К сожалению, из этой конюшни выходит слишком много никчемных людей и мошенников.
93 
