91 
— Памела посоветовалась со мной, и я могу вас заверить, что фонтан, который она придумала, таков, что его одобрили бы и боги горы Олимп, — сказал Аполлон.
— Неплохо, Памела! — Эдди взял из рук Памелы планшет и одобрительно кивнул. — Гора Олимп… Я и ожидал чего-то такого, что было бы достойно скульптуры нашей Дианы. Прошу, покажите эти рисунки нашему художнику.
Он вопросительно посмотрел на молодого человека.
— Мэттью, — представился тот. — Мэттью Лэнд.
— Ну, идемте, Мэттью, Памела, Фебус и моя милая Диана. Давайте сядем и обсудим детали оформления моего дома.
Эдди предложил Артемиде руку. Она любезно улыбнулась и положила кончики пальцев на рукав его шелковой рубахи.
— Вам что-нибудь нужно, Диана? — спросил он, ведя ее к мраморной скамье.
— Да. Я недавно обнаружила, что мне весьма нравится напиток под названием «мимоза».
Памела попыталась сдержать стон, когда Эдди громогласно приказал Джеймсу распорядиться, чтобы для всех принесли «мимозу».
Памела посмотрела на часы. Подумать только — пятый час! День пронесся в сплошной суматохе. При этом все шло куда лучше, чем Памела могла вообразить. И как это ни раздражало Памелу, она прекрасно понимала, что благодарить следует Артемиду. Памела оторвала взгляд от глянцевых страниц каталога осветительных приборов фирмы «Шонбек». Эдди старался изобразить внимание, пока Аполлон и архитектор показывали ему последний вариант купален, над которыми они работали почти весь день. Но вообще-то Эдди занимался тем же, чем и последние несколько часов: с нескрываемым восхищением таращился на Артемиду.
А Артемида действительно была невообразимо прекрасна. Даже представители фирмы, производящей яркую одежду для геев, мечтательно вздыхали, глядя на ее роскошные волосы и грудь, на стройные ноги. Она стояла на специально воздвигнутом возвышении, поставив на бедро большую вазу, из которой должна была по замыслу вытекать вода, когда рисунки превратятся в скульптуру для фонтана. Одно только это вызывало у Памелы головокружение… не говоря уж о том, что ей даже представлять не хотелось размеры, которые Эдди желал придать этому оригинальному произведению искусства. Но заказчик выглядел счастливым, а фонтан и в самом деле получался неплохим. К тому же Памелу порадовало, что Эдди уже отказался от чудовищной идеи оживлять статую. Один испуганный вздох Артемиды при упоминании о движущейся фигуре — и Эдди моментально отбросил идею. И точно так же богине стоило только нахмуриться — и Эдди сразу передумал строить чудовищный грандозный плавательный бассейн и согласился с идеей уникальных, изысканных римских купален.
Когда с этими двумя пунктами все определилось, остальное уже никаких проблем не составляло. Вкусы Эдди оказались не такими уж примитивными, как сначала показалось Памеле. Просто он сам был очень большим, и ему хотелось окружить себя большими вещами. Все его идеи были огромными, и не только в его эпических романах. Э. Д. Фост наполнял мир вокруг себя самыми масштабными проявлениями жизни. Да, он был весьма эксцентричен. Памеле казалось, что он похож на кого-нибудь из героев собственных книг, — он был переполнен жизнью и всегда готов к новым приключениям. К его цветистости надо было привыкнуть, но Памела уже понимала, почему люди тянутся к нему. Щедрость Эдди соответствовала его размерам. И, честно говоря, Э. Д. Фост был отличным парнем.
Да, понадобился небольшой вежливый толчок, с помощью Артемиды и Аполлона, но в итоге Памела убедила Эдди изменить замысел и вместо безвкусного подражания римскому Форуму оформить виллу в стиле, немного напоминающем интерьеры из «Клеопатры» с Элизабет Тейлор. Оформление должно было получиться не столь богатым, как во «Дворце Цезаря» и «Форуме», зато куда более эффектным и изысканным.
Памела перевела взгляд с огромной туши Эдди на Аполлона. Склонившись над набросками и время от времени кивая, он внимательно изучал то, что добавил к рисункам архитектор. Как будто почувствовав, что Памела смотрит на него, он поднял голову. Она поспешно отвела взгляд, но все же успела заметить, как его губы изогнулись в легком намеке на улыбку. Он снова застал ее врасплох. Впрочем, это было нетрудно. Памела весь день тайком поглядывала на него. И он это знал. И она это знала. Однако удержаться не могла. Черт побери, он так хорош собой!
Он дотошно, во всех подробностях описывал Эдди и его архитектору принцип устройства древнеримских бань. Он был более чем терпелив, отвечая на их бесконечные вопросы. Он отвечал им детально и с таким сосредоточением, что даже Памеле стал казаться настоящим экспертом, полным энтузиазма. И ни разу он не проявил того несносного высокомерия, которое, как представлялось Памеле, должен был бы выказывать настоящий Аполлон.
91 
