.
Очередная сказка о Золушке 
127 
– Ермолай Лукич, – тихо сказал Бестужев. – Наружным наблюдением этого не объяснишь. Кто-то из ваших стукнул, из части…
– Сам знаю, – сварливо откликнулся Мигуля. – Не маленький. – И потерянно повторил: – Все благополучно рухнуло…
Бестужев быстро сказал:
– Можете узнать насчет Тутушкина?
– Ну, если надо… Барышня! – воззвал он в трубку. – Сто тридцать первый попрошу… Пожидаева мне, быстренько! Иван Андреич, Мигуля телефонирует. Как там мой постоялец? Ага… Да так, нужно мне было… Нет, пусть и далее… – Повесив трубку, печально улыбнулся. – Ну, по крайней мере, Ванька в наличии, на месте. До арестного дома покамест не дотянулись. Да какое это теперь имеет значение? Подсекли нас, а?
– Не раскисайте, пристав, – сказал Бестужев, несмотря на все случившееся, чувствовавший прилив злого азарта. – Далеко не все еще потеряно… У вас есть доступ к центральному полицейскому телеграфу?
– Конечно.
Почти не раздумывая, Бестужев присел за стол, вырвал листок из своего блокнота и быстро написал: «Петербург, охранное отделение, Васильеву. В лесу пожары. Большие пожары. Ввиду крайне затруднительного положения прошу вашего вмешательства и предоставления особых полномочий. Ответ прошу немедленно. Лямпе».
И протянул листок Мигуле:
– Отправьте вне всякой очереди. Сейчас в Петербурге около девяти утра, о телеграмме доложат немедленно, и вскоре о наших затруднениях будет знать генерал Герасимов. Мы еще побарахтаемся, Ермолай Лукич… Ох как побарахтаемся! Не вздыхайте, мне, собственно, не нужно уже ваше присутствие, так что вы ни с какого боку не замешаны в дальнейшем… Дайте мне только Ваську Зыгало, а? На всякий случай. Не исключаю, что мне придется кое-кого сейчас брать…
И он подумал: «Интересно, когда Герасимов договаривался об этой фразе, «лесных пожарах», имевшей значение крика о помощи, требования немедленного вмешательства Петербурга, свет наш Александр Васильич и в самом деле имел в виду одни лишь обтекаемые «непредвиденные обстоятельства» или втихомолку думал о варианте «предателя в рядах»? Поди пойми Герасимова…»
– Думаете, выйдет толк? – с сомнением покрутил головой Мигуля. – Я не сомневаюсь, что ваш Герасимов – личность могущественная, однако ж начали активно прятать концы…
– Я не уверен, что им удастся спрятать все концы, – сказал Бестужев. – Ничего еще не рухнуло, пристав, ничего еще не решено… Я специально добавил к условленным «пожарам» эпитет «большие», чтобы там, в Петербурге, зашевелились… Позвольте телефон? – Он снял трубку. – Барышня, попрошу… минутку! Ермолай Лукич, где у вас телефонный список? Спасибо… Попрошу семьдесят третий. Госпожа Аргамакова? Вас беспокоит ротмистр Бестужев, если вы меня еще помните. Рад слышать… Ирина Владимировна, могу я поговорить с вашим мужем? Понимаю?… Сочувствую… В таком случае осмелюсь просить вас о встрече…
Глава седьмая
Как ходят в аптеки в Шантарске
Она вошла в роковой шестнадцатый номер без малейшего смущения – красивая, уверенная в себе молодая женщина, провинциальная светская львица, одна из «гетер» Ваньки Тутушкина, у которого еще не выветрилось из кудрявой головы классическое образование… Бросила мимолетный взгляд на пустой стол, и в ее взгляде Бестужев подметил легонькое удивление. «Ага, – подумал он почти весело, – ожидали, голубушка, полный стол фрухтов и конфект, не говоря уж о шампанском? Фигушки, как изящно выражается Оленька Серебрякова…»
– Прошу вас, садитесь, Ирина Владимировна, – сказал Бестужев, целуя ей руку. – Я так рад, что вы пришли…
– Хотите, открою маленький секрет? Я теряюсь перед дерзкими, уверенными в себе мужчинами. А люди вашей профессии, ротмистр, меня откровенно завораживают – этот восхитительный аромат тайны, коим вы окутаны… Ни на что так не падки женщины, как на тайны…
Ее грудь вздымалась чуточку чаще, чем следовало бы для нормального дыхания, то, что открывало взору модное декольте, выглядело весьма соблазнительно. Ага, вот и умелый пленительный взгляд из-под полуопущенных длинных ресниц, многозначительный такой… Бери и укладывай в постель, никакого отпора, за тем и пришла…
– Вы меня заинтриговали столь неожиданным приглашением, ротмистр, – призналась она томным, грудным голосом. – Встречаться в отеле – это несколько неприличное безумство, но я уверена, что блестящий петербургский офицер сумеет сохранить все в тайне…
127 
