Последние отзывы

  85  

– И даже ведет интересные беседы с нашим стихоплетом Алексеем Сергеевичем, – сказал тихо вошедший граф Биллевич. – Интригующие, я бы сказал, беседы… Ничего еще не сказано прямо, но господин генерал, тут и гадать нечего, определенно готовит почву для того, чтобы выложить всё…

– Я же не слепой, – сказал Друбецкой угрюмо. – Я прекрасно понимаю, что вы задумали. Не зря же вы принялись так обхаживать этого болвана Вистенгофа. Представляю, для чего вам понадобился флигель-адъютант императора…

– Ваша проницательность делает вам честь, – криво усмехнулся Биллевич. – Но сдается мне, что вы зарвались, милейший… В конце концов, что вам император? Отец родной? Совсем недавно вы хладнокровнейшим образом участвовали в заговоре, имевшем целью штыками свергнуть его с престола, а потом вдруг стали добропорядочным, словно немецкая булочница… Не будем толочь воду в ступе. Назовем вещи своими именами. Вы человек умный и прекрасно уже понимаете, с кем столкнулись. Против обычных заговорщиков у вас, согласен, были бы все шансы… но не против нас. – И помолчав, он продолжал деловито, сухо: – Давайте расставим все точки. Если вы еще хоть единым словечком попробуете кому-то хотя бы намекнуть о том, что вам известно, против вас будут играть всерьез. Понимаете? Всерьез. И дело кончится вовсе уж печально, добро бы для вас одного, но ведь и для всего вашего семейства… Разумно ли ради каких-то притянутых за уши принципов рисковать родными и близкими? Ни один император не в состоянии вам их вернуть, не забывайте… Я не собираюсь уговаривать вас, словно красну девицу, я просто-напросто рисую вам безрадостные перспективы, способные воспоследовать в том случае, если вы проявите упрямство. Или вы полагаете нас людьми, способными пугать напрасно?

Воцарилось молчание. Генерал наклонился вперед, ссутулившись, уронив голову, в его руке дымилась забытая сигара.

– Будьте вы прокляты, – сказал он глухо. – Вы мне не оставляет выбора…

– Напротив! – воскликнул Биллевич, потрепав его по плечу. – Мы вам предоставляем прекрасный выбор: наслаждаться жизнью, делать карьеру, пребывать в лоне семейства… Все зависит от вас самого.

– И, в конце концов, ваши терзания будут недолгими, – поддержал камергер. – Скоро это решится…

– Значит, все-таки маневры? – спросил генерал, не поднимая головы.

– Да какая вам разница? – пожал плечами Биллевич, похлопывая генерала ободряющим жестом. – Все идет помимо вас, вдали от вас, от вас же самого требуется одно: успокоиться и перестать заниматься тем… чем вы пытались было заняться. И все будет прекрасно. Никто не пострадает, ни вы, ни ваши близкие… – он усмехнулся. – Я не буду брать с вас никаких клятв – это совершенно ненужные пошлости… Вы уже имеете представление о наших возможностях. Поэтому буду краток: если ты, сукин сын, и дальше станешь болтать о чем не следует, то проживешь еще достаточно долго, чтобы увидеть, какие интересные вещи будут происходить с твоим семейством… Уяснил?

Генерал кивнул, не поднимая головы, с видом сломленным и безучастным. Конец, подумала Ольга, покидая курительную. На Друбецкого – никакой надежды, отныне действовать придется исключительно самой…

Выходя из-под дерева, она краем глаза уловила слева какое-то неправильное шевеление и резко отпрянула.

Змеиная голова, зеленая и плоская, с буграми над крохотными глазками, проворно втянулась назад в переплетение корявых ветвей и длинных вислых листьев. И тут же справа выметнулась вторая, на длинном извивавшемся теле, покрытом буро-зеленой чешуей, сплетавшейся в причудливые узоры.

Ольга отбила ее точным ударом, нанесенным, конечно, не рукой. И, приподняв обеими руками подол бального платья, кинулась бежать к выходу – похоже было на то, что ее наконец-то обнаружили и остались этим крайне недовольны…

С противным шипением змеи выбрасывали головы то справа, то слева, разевая пасти до невероятных пределов, целя белоснежными, изогнутыми ядовитыми клыками, грозя порхающими раздвоенными языками. Ольга отшвыривала их меткими ударами, и они отлетали прямо в чащу…

Наконец она оказалась на широкой беломраморной лестнице, где степенно прохаживали самые разные люди, ведать не ведавшие о тех потаенных страстях, что разыгрывались по углам гостеприимного и хлебосольного особняка. Настроение, в общем, было не столь уж мрачным: Ольга вновь убедилась, что эти типы не способны пока причинить ей ощутимого вреда, даже обнаружить ее присутствие не в состоянии, а значит, есть надежда выиграть: при всех оговорках и строгих правилах, которыми, как оказалось, связано колдовство, шансы все же имеются…

  85