139 
– Как же ужин?
– Нас извинят, – сказал ей на ухо Эмери по-английски.
Она прижалась к нему спиной. Он губами коснулся ее шеи через шелк шарфа.
– У меня сотни восхитительных мыслей, моя смуглая леди. О твоей гладкой коже под моими пальцами. О твоих грудях, наполняющих мои ладони. Я собираюсь ласкать их языком, пока, они не затрепещут от восторга. – Он не сделал ни одного движения, но ее дыхание стало прерывистым, и ее бросило в жар.
– Ты обещал мне кровать, – сказала она.
– В свое время.
Его рука наконец двинулась и нежно прикрыла жаждущую ласки грудь, давая больше муки, чем облегчения.
– Боюсь, я научил тебя только быть страстной, любовь моя. Настало время получить другой урок.
– Что еще за урок?
Третий сигнал рога означал, что все должны быть в зале. Они оказались в коридоре одни.
– Восторги медленного наслаждения. Ты помнишь, что я тебе сказал у реки? Я говорил, что собираюсь теребить твои соски до боли, а затем буду сосать их нежно и упорно, пока твое желание не превратится в дикое вожделение.
Ее тело дернулось, выпрашивая то, что было обещано. Мадлен не могла шевельнуть рукой, но она прижималась к нему спиной.
– Я говорил, какая ты горячая и влажная в ожидании меня, – хрипло продолжил он. – Как ты захочешь меня еще сильнее, когда я стану ласкать тебя там. Как я заставлю тебя страстно томиться и превращу это томление в жар. Я буду любить тебя неспешно, жена моя, а когда ты уже не сможешь больше этого вынести, я возьму тебя сильно и быстро.
Ее тело пылало от страсти. Она уже умирала от желания.
– Я больше не могу этого вынести, – прошептала она.
Он отнес ее в свою комнату и, развернув плащ, усадил на кровать. Мадлен в полузабытьи наблюдала, как он раздевался. Наконец он предстал перед ней обнаженным, полным желания, весь золотой. Золотистая кожа, золотистые волосы, позолоченные ремни на сильных руках. Ее прекрасный речной бог. Ее волшебный принц. На левой руке у него были ремни и браслет, но на правой – ничего. Из-за раны или потому, что в этом уже не было необходимости? Она осторожно коснулась его правой руки вблизи воспаленного круга.
– Гервард спас тебя.
– И, без сомнения, знал об этом.
Мадлен подумала о волшебстве, которое пронизывало эту страну. Было ли частью этого колдовства то, что овладело ею теперь? Она поднялась и провела рукой снизу вверх по его мускулистой руке, затем поперек груди и вниз по второй руке. Его тело трепетало от радости под ее пальцами. Неужели он чувствовал то же, что и она? Она начала раздеваться, но он схватил ее и прижал спиной к себе.
– Теперь я обнажен, – тихо сказал он.
Мадлен и так это знала. Она ощущала сзади его твердую возбужденную плоть. Сердце ее бешено колотилось. Ноги дрожали. Сколько еще она сможет вынести?
Он взял в ладони ее груди и слегка погладил их, но она едва ощутила его прикосновение через три слоя ткани. Огонь пробежал по ее жилам. Его рука скользнула вниз, к месту соединения ее бедер. Она застонала. Он поднял ее юбки, чтобы рука могла проникнуть между ее ног. Она откинула назад голову, затем уронила ее на грудь. Дрожь охватила ее, ноги подогнулись, и только его сильная рука удерживала ее от падения.
Эмери осторожно повернул жену лицом к себе и расстегнул на ней пояс. Мадлен с трудом смогла собраться с мыслями и начала помогать ему, когда он принялся постепенно снимать с нее одежды, пока она не осталась, как и он, в одних только драгоценностях.
Он любовался ею. Мадлен раскинула руки и стала поворачиваться перед ним, сверкая торжествующей улыбкой. Он засмеялся и схватил ее, склонив голову, чтобы поцеловать сначала один сосок, потом другой, и делал так до тех пор, пока она не задрожала. И он начал расплетать ей косы.
С шаловливым безрассудством она потянулась рукой к его возбужденной плоти. Он засмеялся, увернулся, и в одно мгновение ее руки оказались связаны ее же шелковым шарфом.
– Эмери!
– Это просто для того, чтобы ненадолго удержать тебя от шалостей, – сказал он и продолжил свое дело, пока волосы не окутали ее густой пеленой; он обвил длинной прядью ее правый сосок и улыбнулся: – Я развяжу тебя, но если ты дотронешься до меня, я пролью свое семя. Тогда тебе придется ждать еще дольше.
– Не развязывай меня, – сказала она, устремляясь вперед, – но приступай к делу. Я безумно хочу тебя и не в силах терпеть!
– Но я обещал тебе долгую, неспешную любовь в постели.. А мы даже не дошли до нее.
139 
