Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
148 
Я посмотрела… послушала… покосилась на Лёна… на мужественные и упоительно прекрасные черты лица, золотистые волосы, ниспадающие на обнаженные плечи, широкую грудь и мускулистый живот… особое внимание уделила неспешно расстегиваемому ремню… и подумала, что сейчас завою в голос и полезу под кровать, и гхыр он меня оттуда достанет!
— Раздевайся, — решительно велел муж.
— Н-не могу… — обреченно зажмурившись, выдавила я, имея в виду как недоступность шнуровки, так и охвативший меня столбняк.
— Повернись.
Я с замиранием сердца ощутила, как пальцы Лёна ловко пробежались по петелькам платья, а потом и корсета. Пышные юбки прошуршали мимо лица и осели на стуле. Стало легко, холодно и жутко, как на первом рабочем кладбище.
«Живой не дамся», — мрачно подумала я.
В следующий момент Лён так же бесцеремонно… напялил на меня рубашку. От неожиданности я запуталась в рукавах и вороте, а когда протиснулась куда следует, вампир уже застегивал свою старую куртку. Костюм «горбатого упыря» небрежно висел на спинке кровати.
— Что ты делаешь? — ошеломленно поинтересовалась я.
Лён, не отвечая, сосредоточенно осмотрел кладку вокруг камина, постучал по одному камню, второму… а потом налег всем весом на правый край камина, и тот с легким гулом провернулся вокруг оси. За узким темным лазом просматривались задворки дома.
— Как насчет небольшой прогулки? — подмигнул вампир.
— С улицы увидят, — робко возразила я, тем не менее стряхивая туфли и влезая в штаны.
Лён плутовато усмехнулся и боком шагнул в проем, мгновенно растворившись в нем, аки легендарный вампир в ночи. Поскольку за обычными вампирами я таких штучек пока не замечала, оставить сей феномен без внимания было выше моих сил. Подпрыгивая на одной ноге и пытаясь на весу зашнуровать сапог на второй, я вслед за Лёном протиснулась в лаз и…
Очутилась посреди глухого леса. Озадаченно покрутила головой, неизменно натыкаясь взглядом на деревья и кусты, пока не сообразила, что, судя по всему, впритык к задней стене Дома находится узловая точка «эффекта черновика», мгновенно перенесшая нас вампир знает куда. Снисходительно подождав, пока я справлюсь со шнуровкой, Лён уверенно пошел вперед. После свадебной кутерьмы мрачная лесная тишина казалась величественной и таинственной. Только шуршала листва под ногами, словно перешептываясь с покинутыми кронами.
— А куда мы идем? — не выдержала я.
— Как это куда? — бесцветным голосом, не поворачиваясь ко мне, отозвался Лён. — Подальше в лес для заключительного жуткого и кровавого ритуала — пожирания наивной девицы кровожадным вампиром. А ты думаешь, для чего вся эта история затевалась? Ритуал уходит корнями в глубокую древность, проводится ежегодно осенью, маскируясь под свадьбу, дабы не шокировать остальные расы…
Я рассмеялась и пихнула его в бок:
— Врешь!
— …между прочим, очень выгодный обычай, — уже и сам даваясь от смеха, продолжал Лён. — И Повелитель долины сыт, и традиции соблюдены, и жители на свадьбе погуляли, и никаких претензий — сама вызвалась, еще и слезно упрашивала…
— Я?!
Догнать злодейски хохочущего мерзавца, как всегда, не удалось, но я честно старалась, пока не выдохлась. Лён, убедившись, что опасность миновала, вернулся и прислонился спиной к тому же дереву, только с другой стороны ствола.
— А может, давай наоборот? Я и в самом деле есть хочу… — жалобно призналась я.
— Я тоже. Только, в отличие от тебя, догадался прихватить со стола кольцо колбасы и хлеб.
— Лён! — Я мигом воспрянула духом и с надеждой поинтересовалась: — Ты же меня любишь, правда?
— Разумеется. Но эту милую колбасу, — Лён состроил глазки вытащенному из кармана свертку, — я люблю определенно больше… Эй, ладно, ладно, поделюсь! Давай только на опушку выйдем, тут уже рядышком.
Я узнала местность, только когда передо мной открылся широкий луг под косогором. В центре, по колено в поднимающемся тумане, паслись единороги. Даже отсюда было слышно, как они щиплют траву и пофыркивают. Лён галантно постелил на землю свою куртку, я великодушно оставила ему краешек. После короткой перепалки колбаса и хлеб были поделены на относительно равные куски, и я со вздохом облегчения наконец-то запустила зубы во что-то существенное.
— А они пусть торчат себе у дверей, голубчики, — мстительно проворчала я с набитым ртом. — Даже если Енька в конце концов взломает защиту…
148 
