97 
Вражеский истребитель клюнул носом и, завалившись на крыло, круто пошел к земле. Чиркнув днищем по соснам, самолет потерял хвостовое оперение и скрылся с наших глаз. Из трех глоток вырвалось дружное «ура!». Мои друзья приветствовали победу.
– Игорек, давай к месту падения. Поглядим, что это за птица! – предложил я, вытирая со лба холодный пот.
Горыныч виртуозно посадил машину на крохотную полянку, метрах в пятистах от места падения самолета. Целых полчаса мы продирались через густой кустарник, настороженно сжимая в руках оружие. И вот наконец наша цель – разбитый фюзеляж, из сплава, напоминающего дюраль. На наше счастье, топливо не загорелось, и боеприпасы не сдетонировали от удара о землю. Самолет и впрямь напоминал «Миг-15». Вот только кабина попросторней и приборы на панели электронные. Пилот оказался обычным человеком в черном обтягивающем комбинезоне с какой-то яркой эмблемой на плече. На голове покойника находился вполне современный стеклопластиковый шлем, простреленный навылет. Увидев эту картину, Гарик, насмотревшийся на мое искусство сбивания самолетов еще во время похода в сорок первый год, лишь присвистнул. Зато Андрей взглянул на меня с огромным уважением:
– Видал я чудеса на свете! Но чтобы вот так, с пятисот метров, одним выстрелом, да по движущейся цели!
– Сережка! Ты нас просто спас! Спасибо тебе, любимый! – Мария подошла ко мне и крепко поцеловала в губы.
– Да ладно вам, ребята, – немного смущенно сказал я, – давайте лучше от лирики перейдем к делу. Надо быстро, но внимательно осмотреть этот аэроплан. Сдается мне, что он тут может быть не один. А также возможен вариант, что у них есть служба спасения, которая, вполне вероятно, уже ищет пропажу.
– Может быть, сначала найдем Михаила? – спросила Маша.
– Машенька, я хочу найти Мишку не меньше тебя. Но теперь сделать это будет весьма и весьма затруднительно, – ответил я. – Продолжать поиск на «Ми-8», в условиях полного господства противника в воздухе – безрассудство, граничащее с идиотизмом. Вот сейчас нас спас случай. А дальше?
– Серега прав! Надо по-быстрому осмотреть наш трофей и сваливать отсюда, – поддержал меня Гарик. – Мишку, скорее всего, эти засранцы завалили. И если мы продолжим здесь шастать, то и нам достанется.
– Как вы можете бросить друга? – воскликнула Мария.
– Милая, никто из нас и слова не сказал о том, чтобы бросить Бэтмена. – произнес я, подходя к Марии и обнимая ее. – Мы предлагаем уйти на «базовую» и свернуть «окно». Время здесь остановится, а у нас будет несколько дней, если не недель, чтобы подготовиться должным образом и вернуться сюда через местную секунду.
– Я поняла, извините, что плохо о вас подумала. Эта стрессовая ситуация негативно отражается на моих умственных способностях. – Только по Машиной улыбке я понял, что последняя фраза была шуткой.
– Хватит болтать, давайте за работу, – прикрикнул на нас Горыныч. Он уже залез на крыло и, достав отвертку, сосредоточенно откручивал что-то в кабине. – Я попытаюсь демонтировать хотя бы часть приборов, а ты, Серега, осмотри фюзеляж. Маша и Андрей, прикройте нас!
Я приступил к осмотру. Где-то минут через пятнадцать мы с Гариком убедились, что имеем дело с техническим курьезом. Судите сами: вся приборная начинка была электронной; в носовом радиопрозрачном обтекателе стоял небольшой, но весьма продвинутый радар – с фазированной антенной решеткой, такие и в нашем мире на два-три истребителя ставили. Зато системы управления и двигатель были крайне примитивными: элероны и стабилизаторы приводились тросиками и тягами. Отсутствовали даже бустерные усилители. Крыло стреловидной формы было маломеханизированным, с полным отсутствием закрылков. Это должно было очень сильно затруднять посадку. А сам двигатель был прямоточным! Стартовал этот шедевр инженерной мысли, похоже, с передвижной рампы, используя твердотопливные стартовые ускорители. В качестве топлива использовался какой-то гелеобразный состав. Катапульта в самолете отсутствовала, парашют тоже. Пилот, по сути, был смертником. Вооружение самолета состояло из твердотопливных неуправляемых ракет и двух пулеметов…пехотного калибра.
– Что-то я ничего не понимаю! – объявил Гарик после окончания осмотра, сбрасывая на траву последний прибор из кабины. – Сочетания сложнейшей электроники и примитивной механики. Тут даже рации нет. Летать на этом аппарате было безумно неудобно, а уж вести боевые действия просто опасно.
97 
