Последние отзывы

  170  

Так, например, мистер Лемуан женился на достойной женщине, уроженке его родного острова Джерси, и давно грозился Лишить наследства склонного к беспутству племянника.

Но мистер Лемуан не стал бы признавать Лайонела Крофтона, игрока и шулера, ни под его настоящим именем, ни под именем Ричарда Дивайна и разве что в силу несчастной случайности обнаружил бы обман.

Посему бедный Лайонел Крофтон тихо покоится в могиле, а новоявленный Ричард Дивайн, вверив тайну своей раздобревшей фигуре и густой бороде, мог успешно заводить знакомства с бывшими друзьями Лайонела крофтона. В Париже и Лондоне было много людей готовых свести хотя бы шапочное знакомство с джентльменом, у которого водятся денежки. О приключениях Ричарда перешептывались в будуарах и клубах И его история передавалась по-разному. Все знали, что у леди Дивайн был сын, которого считали умершим и который внезапно вернулся, немало поразив тем семью Об истории его возвращения ходили самые различные толки.

Фрэнсис Уэйд хотя и был личностью заметной в Лондоне, но не входил в блистательный круг, принявший недавно его племянника. В Англии есть много новоиспеченных богачей, состояние которых не меньше оставленного старым кораблестроителем, но эти люди неизвестны в узком мирке, включающем в себя всех, «кого стоит знать». Среди людей своего круга, торговцев редкостями, художников, антикваров, коллекционеров старины и литераторов Фрэнсис Уэйд был известен как меценат и знаток искусства. Для банкиров и адвокатов он был человеком с независимым состоянием, но так как он никогда не вмешивался в политику, не бывал в светском обществе, не заключал пари и не занимался торговыми операциями, то в некоторых довольно широких слоях общества он был мало кому знаком. Почтенные ростовщики потребовали бы о нем «исчерпывающих сведений», прежде чем учесть его векселя. Завсегдатаи клубов редко встречались с ним, и имя его было известно разве что только старым сплетникам, которые знали решительно всех и с незапамятных времен. Поэтому «воскрешение» Ричарда Дивайна – человека неотесанного, но с неограниченными средствами – произвело в основном впечатление на тот сомнительный круг мужчин и женщин, что именуется «полусветом». Они стали наводить справки о его прошлом и, не получив удовлетворительных сведений, принялись сочинять о нем небылицы. Все сошлись на одном – что он был паршивой овцой, хоть его деньгами нельзя было пренебрегать, и что, видно, потому семья постаралась от него отделаться.

Принятый с полным доверием, Ричард Дивайн вошел в лучшую часть «дурного общества» и не имел недостатка в «дружках», которые охотно помогали ему тратить деньги. Он швырял ими направо и налево, и Фрэнсис Уэйд наконец встревожился частыми требованиями больших сумм и просил племянника скорее произвести с ним все расчеты. Но Ричард Дивайн был неуловим – его нельзя было поймать ни в Париже, ни в Гамбурге, ни даже в Лондоне, и вообще нигде, – словом, нельзя было заставить его заняться делами, и Фрэнсис Уэйд начал всерьез беспокоиться. Почтенный джентльмен даже заболел от тревоги, вызванной беспутным поведением племянника. «Я прошу, дорогой Ричард, известить меня о том, что делать», – писал он. «Милый дядюшка, поступайте так, как сочтете наилучшим», – отвечал племянник.

«Позволишь ли ты Перкинсу и Квейду заняться твоими делами?» – спрашивал озабоченный Фрэнсис.

«Ненавижу адвокатов, – отвечал Ричард. – Но поступайте так, как находите нужным».

Мистер Уэйд начал раскаиваться в том, что с самого начала так легковерно согласился вести денежные дела племянника. Не то чтобы он не питал подозрений в отношении личности Рекса, просто он помнил, что Дик всегда был бесшабашным юнцом. Ровное течение жизни этого любителя редкостей было нарушено. Он побледнел, глаза ввалились. Он похудел, жаловался на плохое пищеварение. Он даже потерял интерес к фарфору. Одним словом, мистер Уэйд впал в отчаяние и усомнился в способности выполнить свою миссию в жизни. Леди Элинор заметила, что ее брат изменился. Он стал угрюмым, капризным, раздражительным. По секрету она обратилась к домашнему врачу, но тот только пожал плечами.

– Нет никакой опасности, – сказал он, – если он будет вести размеренный образ жизни, он проживет много лет. Но помните, что отец его скончался от сердечной болезни.

После их разговора леди Элинор написала длинное письмо Ричарду, находившемуся в Париже. Она известила его о мнении доктора и попросила немедленно вернуться. Ричард ответил, что его задерживает дело чрезвычайной важности – улучшение породы лошадей, но что 14-го числа он будет у себя на Кларджес-стрит (он давно уже приобрел себе городской дом), и тогда он «займется всеми делами». «Дорогая матушка, – писал Ричард, – недавно я проиграл крупную сумму, и произведение окончательного расчета весьма для меня кстати». Дело в том, что уже три года Джон Рекс без всяких помех тратил деньги, сейчас же он решил, что наступил момент для осуществления grand coup^[18] чтобы полностью заграбастать состояние, ради которого он вел всю игру.

  170