83 
– О, мистер Микин!
Мистер Микин элегантно приподнял свою шляпу над головой, и она какое-то мгновенье парила в воздухе, словно галантный черный дрозд.
– Миссис Джелико! Миссис Протерик! Дорогие леди, вот неожиданная радость! Разрешите спросить, куда же вы направляетесь в такой чудесный день? Разумеется, грешно в такую погоду сидеть дома. Ах, какой климат! Но – след змия, дорогая миссис Протерик, след змия – для ищущих спасения…
– Для вас приезд в колонию наверно тяжкое испытание, – сочувственно заметила миссис Джелико.
Микин улыбнулся, как мученик, покорный судьбе.
– Божий промысел, дорогие леди, божий промысел… Я только бедный труженик в вертограде господнем, терпеливо сносящий зной и тяготы дня.
Но весь его вид – и безупречный галстук, и легкое пальто, и щеголеватые ботинки, и даже самодовольная христианнейшая улыбка – был до такой степени непохож на «бедного труженика в вертограде господнем, терпеливо сносящего зной и тяготы дня», что взглянувшая на него миссис Джелико, жена правоверного инспектора тюремных складов, на секунду почувствовала себя еретичкой.
– Конечно, я охотнее остался бы в Англии, – продолжал мистер Микин, поглаживая одним сиреневым пальцем кончик другого и красиво приподняв брови в смиренном желании отвергнуть похвалы своему самоотречению, – но я чувствовал, что мой долг – не отказываться от предложения, которое соизволил сделать по своей доброте его милость господин епископ. Здесь благодатное поле деятельности, милые дамы, для христианского пастора. Они взывают ко мне, леди, эти овцы Христовы – эти заблудшие и отверженные овцы нашей церкви.
Миссис Джелико игриво тряхнула яркими лентами чепца и с дружеской улыбкой посмотрела на мистера Микина.
– Вы не знаете этих каторжан, – сказала она с веселым безразличием, словно речь шла о скотине. – Ужасные твари. А что до прислуги – боже мой, я ее меняю каждую неделю! Когда вы пробудете здесь подольше, вы их лучше узнаете, мистер Микин!
– Да, иногда они просто невыносимы! – сказала миссис Протерик, вдова бывшего начальника тюрьмы, и ее выцветшие щеки вспыхнули благородным негодованием. – Терпеливее меня не бывает на свете, но признаюсь, что эти тупые и порочные создания способны и ангела вывести из себя.
– У каждого из нас свой крест, дорогие леди, у каждого свой крест! – учтиво произнес мистер Микин. – Дал бы нам бог силы, чтобы нести его! Желаю вам всего доброго.
– Но ведь нам с вами по пути, – сказала миссис Джелико. – Мы можем погулять вместе.
– О, превосходно! Мне нужно нанести визит майору Викерсу.
– А я живу недалеко от них, – вставила миссис Протерик. – Она очаровательное создание, правда?
– Кто? – спросил мистер Микин, идя рядом.
– Сильвия. Вы еще не знаете ее? Она прелестная девушка!
– Я встречал мистера Викерса только в губернаторском доме, – сказал Микин. – Я еще не имел удовольствия видеть его дочь.
– Да, печальная история, – заметила миссис Джелико. – Это было бы очень романтично, если бы не было так печально. Я говорю о его жене, бедной миссис Викерс.
– Да? А что же с ней? – спросил Микин, отвешивая какому-то встречному небрежный поклон. – Она больна?
– Она умерла, бедняжка, – ответила веселая миссис Джелико, вздохнув всей грудью. – Неужели вы не слышали эту историю, мистер Микин?
– Дорогие мои леди, я всего неделю прожил в Хобарт-Тауне и ничего еще не слышал. – Я говорю о бунте, знаете, об этом бунте в Макуори-Харбор. Арестанты захватили корабль и высадили миссис Викерс и Сильвию на какой-то пустынный остров. С ними был капитан Фрер. Они пережили страшные дни и чуть не погибли. Дело кончилось тем, что капитан Фрер смастерил лодку и их подобрал какой-то корабль. Но бедная миссис Викерс прожила всего несколько часов после спасения, а Сильвия, ей было тогда двенадцать лет, долго лежала в горячке, и думали, что она не выживет.
– Какой ужас! Но она выздоровела?
– О да, теперь она вполне окрепла, но потеряла память.
– Память?
– Да, да, – вмешалась миссис Протерик, желавшая тоже сказать свое слово. – Она ничего не помнит об этих трех-четырех неделях, которые они провели на безлюдном берегу, у нее сохранились лишь какие-то туманные обрывки воспоминаний…
– И слава богу! – прервала ее миссис Джелико, решившая не уступать своей почетной трибуны. – Кому же нужно, чтобы она помнила об этих ужасах? По словам капитана Фрера, это был просто кошмар!
83 
