Хэппи энд 
35 
— Да, действительно… — с восхищением оглядывая внутренние стены, согласилась Тася.
— Прошу обратить внимание, товарищи экскурсанты, на расположение дворов. Ворвавшись в один двор, враги уже сами с трех сторон попадали в окружение защитников крепости и часто бывали так биты, что старались поскорее удрать обратно.
— А монастырь этот действительно осаждали враги?
— Да! И неоднократно, уважаемые товарищи! Но каждый раз они бывали отброшены и рассеяны… А вот и пятый двор.
Перед ними раскрылся уголок неописуемой прелести: зелень травы самых неожиданных оттенков легким ковром покрывала небольшую лужайку, прорезанную ручейком. На зеленом холме стояла пурпурная церковь, окруженная хороводом берез. Перед церковью в немом ожидании застыл строгий белый павильон, прикрывший крохотную избушку Кирилла Белозерского, основателя монастыря. А над всем этим маленьким миром прошлого в синем небе сияло глазастое солнце и стояла какая-то особенная, левитановская тишина…
Тася нараспев произнесла:
- В синем небе, в темной глуби
- Над собором тишина…
Произнесла и умолкла, прислушиваясь, будто ожидала, что откликнется эхо.
Волошин затряс головой, будто желая отделаться от какого-то наваждения:
— Блок… Этот монастырский уголок может навеять только такие настроения… Давайте осмотрим церковь, Настенька. Я хочу убедиться, что призраки ушли отсюда, что здесь остался только чудесный Александр Блок.
Юноша и девушка приблизились к церкви, где вчера ночью они видели странного старика. Дверь была приоткрыта. Постояв минуту, Тася и Волошин вошли в церковь.
Насколько нарядным и радостным был ее внешний вид, настолько строгой и суровой она оказалась внутри… Темные древние иконы, почерневшая позолота, меланхолический блеск бронзовых подсвечников, коричневый тон деревянного аналоя — все это ясно показывало, что создатели церкви обращаются к вошедшему на языке аскетизма и смирения.
В глубине виднелся небольшой алтарь. Сквозь маленькие оконца, похожие на бойницы, тянулись к полу лучи солнца.
Волошин взглянул на Тасю:
— Ну как?
— Жутко… — поеживаясь, ответила девушка. — Смотрите, какой здесь интересный пол! — вдруг воскликнула она.
Волошин стал разглядывать пол. Составленный из больших разноцветных плит ярких и темных тонов, он являл собой замысловатый и в то же время вполне законченный орнамент. Простой домотканый ковер закрывал центральную часть орнамента, и длинная дорожка от паперти до алтаря разрезала его надвое.
Волошин нагнулся, взялся за ковер и стал его скатывать.
— Что вы делаете? — с изумлением спросила Тася.
— Хочу посмотреть весь пол.
Скатав ковер, Волошин принялся за дорожку. Через три минуты мозаичный пол предстал перед Тасей во всем своем великолепии.
— Хорош, правда? — спросил Волошин.
— Очень! — с восторгом подтвердила Тася. — Если бы его можно было зарисовать… Мне бы очень хотелось, Ваня.
— Рисовать я не умею, но…
Волошин осмотрелся и выбежал из церкви. Через минуту он вернулся со стремянкой и поставил ее поближе к центру, потом взобрался на нее и взял в руки висевший в футляре фотоаппарат.
Щелкнув несколько раз затвором и осветив церковь вспышками магния, Волошин слез со стремянки, отнес ее на место и вновь разостлал ковер и дорожку.
Целый день Тася и Волошин бродили по обширным монастырским дворам, опускались в страшную подземную монастырскую тюрьму, поднимались на гребни крепостных стен. Тася измерила высоту Кузнецкой башни, стоящей прямо в воде озера. Получилось двадцать метров.
Взявшись за руки, как школьники, они ходили и смотрели, смотрели и обменивались впечатлениями, вспоминали все, что они узнали в Вологде об этом русском чуде, гордо стоящем над озером, о сказочном «граде Китеже», затерявшемся в северных лесах. Стоя на зеленом холмике пятого двора, Тася сияющим взором окинула монастырские строения, видневшиеся вдали: белые кельи и старинные палаты, трехэтажные стены с бойницами. Она прислушалась. Вокруг стояла тишина, лишь издалека доносился сигнал одинокой машины, гудели шмели и шептались березы.
— Как странно! — сказала Тася. — Лишь три дня назад мы были в Москве, в самом центре бурной современной жизни, и вот попали сразу в тринадцатый и четырнадцатый век, в феодализм… Ваня, достаньте свою тетрадку и прочтите, что вы там еще записали в Вологде об этом монастыре.
35 
