.
Очередная сказка о Золушке 
29 
Бедный добрый Билл! Вот какой награды удостоился ты под конец…
Впервые она повстречала Билла, когда ей только исполнилось двенадцать лет, а ему четырнадцать, и сразу же возненавидела его. Он влюбился в ее лучшую подругу Куки, поразительно красивую девчонку, и все время только и выспрашивал, с кем Куки встречалась, не рассердится ли Куки, если он уйдет, и позволит ли она сделать то-то и то-то…
Сестра и братья Эмили искренне любили Билла. Она не могла отделаться от него, так как их семьи были членами одного и того же загородного клуба, и ее брат играл с Биллом в гольф. Как раз брат-то и надоумил Билла назначить Эмили свидание, когда он уже давно забыл Куки. И вот после многих лет взаимного безразличия они страстно полюбили друг друга.
Потом Билл поступил в колледж в Блэксберге, штат Вирджиния, в 400 километрах от Вашингтона. В колледже он учился на аэрокосмического инженера, домой приезжал только на каникулы и время от времени на уик-энды. Они не могли выдержать разлуки и находиться вдали друг от друга, поэтому решили пожениться, хоть Эмили и исполнилось всего восемнадцать лет.
Они были под стать друг другу. Оба происходили из одинаковых старинных фамилий – влиятельных вашингтонских католиков, и Билл по своему характеру – чувствительному, спокойному, рассудительному – как нельзя лучше дополнял беспокойную живость Эмили. В течение целых восемнадцати лет они вместе прошли через многое в жизни. У них умер ребенок от воспаления мозга, а Эмили трижды делали серьезные операции.
И вот теперь новая беда – Билл угодил в тюрьму. Эмили пока ничего не говорила своей матери, так как именно в тот день умер ее брат Гус, дядя Эмили, и мать находилась в неутешном горе. Но она рассказала все сестре Дороти и ее мужу Тиму.
Тим Риэрдон был прокурором в Министерстве юстиции США и имел очень влиятельных знакомых. Его отец работал в свое время помощником по административным вопросам у президента Джона Ф. Кеннеди, а сам Тим находился в команде Теда Кеннеди. Он также был лично знаком со спикером палаты представителей конгресса США Томасом (Типом) О'Нилом и сенатором от штата Мэриленд Чарльзом Матисом. Он хорошо знал вопросы оформления и выдачи паспортов. Эмили, как только прилетела из Тегерана в Вашингтон, рассказала ему о случившемся, и он обсудил вопрос с Россом Перо.
«Я мог бы написать письмо президенту Картеру и попросить Теда Кеннеди передать его лично», – предлагал Тим.
Эмили кивнула в знак согласия. Ей было трудно сосредоточиться. Она непрестанно думала, что сейчас делает ее Билл.
* * *
А Пол и Билл в это время стояли посреди камеры номер 9, насквозь пронизанной холодом, и лихорадочно соображали, что будет дальше.
Пол чувствовал себя довольно неуютно: он, белый американец, в строгом деловом костюме, не говорящий на фарси ни слова, стоит посреди толпы иранских заключенных, больше смахивающих на головорезов и убийц. Вдруг ему вспомнилось, как он где-то читал, что в тюрьмах мужчин частенько насилуют, и с ужасом подумал, что ему не отбиться от этакой шайки разбойников.
Пол бросил взгляд на Билла. У того от напряжения побелело лицо.
Один из арестованных обратился к ним на фарси. Пол спросил:
– Кто-нибудь тут говорит по-английски?
Из камеры на противоположной стороне коридора донесся голос:
– Я говорю.
Последовал быстрый разговор на отрывистом фарси, и добровольный переводчик спросил:
– За что вас сюда упекли?
– Мы ничего такого не сделали.
– А в чем вас обвиняют?
– Ни в чем. Мы всего-навсего простые американские бизнесмены, живем здесь с женами и детьми и не знаем, за какие прегрешения угодили за решетку.
Все это перевели. Опять последовал быстрый разговор на фарси, после чего переводчик сказал:
– Тот, кто говорит со мной, староста в вашей камере, потому что он сидит здесь дольше всех.
– Понятно, – ответил Пол.
– Он укажет, где вам спать.
По мере разговора напряженность у Пола спадала. Он осмотрелся. Бетонные стены камеры окрашены в цвет, который первоначально, по-видимому, был оранжевым, а теперь стал каким-то грязно-серым. На бетонном полу валялось подобие подстилки или рогожа. Вдоль стен громоздились шесть трехъярусных коек: первый ярус составляли тощие тюфяки, брошенные прямо на пол. Помещение освещалось единственной тусклой лампочкой, а в стене виднелось пробитое для вентиляции маленькое отверстие, закрытое решеткой, через него проникал с улицы жгучий холодный ночной воздух. Камера была переполнена.
29 
