52 
Вот многозначительный пример: 19 сентября моторизованная группа комбрига Розанова, продвигаясь по территории Польши, «столкнулась с польским отрядом (около 200 человек), подавлявшим антипольское выступление местного населения (белорусов. – А. Б.). В этом карательном рейде были убиты 17 местных жителей, из них 2 подростка 13 и 16 лет».
Как видим, польские жолнежи не Родину защищают на фронте, а с привычной сноровкой палят по своим «неграм». Итог? Мотогруппа развернулась и атаковала карателей на всем ходу. Лично мне упрекать их как-то не хочется – опять-таки оттого, что среди тех белорусов, по которым весело палили «чортовы ляхи», могли быть и мои дальние родственники.
В качестве сталинского зверства в свое время поминался варварский расстрел советскими солдатами польского генерала Ольшины-Вильчинского. Однако на самом деле все обстояло несколько иначе…
22 сентября советские танкисты под командованием майора Чувакина схлестнулись с польскими солдатами под командованием означенного генерала. Экипаж одного из подожженных поляками танков (три человека) выбрался из горящей машины благополучно и сдался в плен. Поляки их расстреляли. Всех трех.
Знаменитая Женевская конвенция именует подобные штучки военными преступлениями. И совершенно не имеет значения, вторглись красные танкисты в Польшу с объявлением войны или без такового. Принцип незыблем: во время боев между вооруженными силами двух государств пленных военнослужащих расстреливать запрещено. После Нюрнберга немало бравых немецких вояк отправилось на виселицу как раз за подобные прегрешения.
Ну вот, а чуть позже подчиненные Чувакина как раз и захватили автомашину, на которой драпал в Литву означенный генерал, прихватив адъютанта, супружницу и кучу барахла. Шофера, супружницу и барахло отправили восвояси, а вот генерала с адъютантом шлепнули в полном соответствии с Женевской конвенцией – как лицо, всецело ответственное за преступные действия своих подчиненных.
Ну, и в завершение стоит непременно напомнить, что СССР занял в 1939 г. не «исконно польские» земли, а именно ту часть Западной Украины и Западной Белоруссии, которую еще в том самом бурном двадцатом не кто иной, как Антанта, признала частью Советской России. И наши танки остановились примерно на той линии, что опять-таки определяла в двадцатом Антанта. Многозначительное уточнение, верно?
Пилсудский был политиком жестким, излишней добротой не страдал и Россию, прямо скажем, недолюбливал (а почему, кстати, он был обязан ее любить?!), но он отличался сугубым реализмом и дури в его характере не было. А вот его незадачливые наследнички как раз и отличались крайней степенью дури (что Пилсудский, как нам уже известно, давно видел). И вполне могли бы сказать, чуточку перефразируя известное сталинское высказывание: «Пилсудский нам оставил нормальное государство, а мы его просрали». Увы, у них и на это не хватило мозгов. А литовцев на сей раз поблизости не оказалось…
Вообще о состоянии польского ума дает прекрасное представление цитата из тамошней газеты «АБЦ»: «Польша является подлинным другом и защитником балтийских государств от притязаний Запада и Востока… Политическая миссия Польши – защита слабых государств от агрессоров. Это вытекает не из каких-то мистических общенародных побуждений, а из роли польского государства как фактора равновесия в Средней и Восточной Европе».
Это было написано всего за два месяца до того, как «фактор равновесия» в очередной раз исчез с географической карты.
И, разумеется, невозможно обойти молчанием Катынь. Где сталинские палачи якобы самым злодейским образом перестреляли десять тысяч польских офицеров – почему-то исключительно из немецких пистолетов, а не из привычных наганов, как будто с нечеловеческой прозорливостью предвидели, что через год эти места захватят немцы и нужно заранее позаботиться о заметании следов.
Как и в случае с суворовской «теорией ледокола», миф об изничтожении поляков расстрельщиками из НКВД процветал, пока игра шла в одни ворота, и перестроечные горлопаны с неснятыми диагнозами попросту не имели ни оппонентов, ни толковых возражений. Когда появились оппоненты и возражения, дело поплохело буквально на глазах.
Я имею в виду прежде всего Ю. Мухина с его объемной и логически непротиворечивой книгой «Антироссийская подлость», после которой старую версию может защищать разве что Новодворская со всем пылом нерастраченной невинности.
52 
