Глава тринадцатая

Оплот цивилизации

В самом деле, по сравнению с дикими чащобами то, что предстало их пытливому взору, было форменным оплотом цивилизации – не временный лагерь бродяг, не армейские палатки, а самая настоящая деревня. Десятка два глинобитных круглых домов с высокими конусообразными крышами, крытыми ворохами бамбуковых листьев (между прочим, еще и практично, банановые листья горят значительно хуже соломы), два прямоугольных барака из рифленого железа, возле одного из них – тронутый ржавчиной бак на подставке из железных труб, похоже, импровизированная водонапорная башня. Чем не цивилизация?

Вот уже три часа они наблюдали за деревней, укрываясь в кустарнике, с трех разных точек – и до сих пор не удалось высмотреть ничего подозрительного. Деревня как деревня. Справа к ней примыкают болота, слева – чащоба. Свободного места как раз достаточно, чтобы там разместились небольшие поля, густо заросшие какой-то местной культурой (Мазур как двадцать лет назад не знал точно, что это такое, так и теперь, одно известно – кашу из нее варят и пиво гонят). Справа, у самого болота, торчит огромная прямоугольная коробка – бывший американский бронетранспортер, спаленный в незапамятные времена, да так и оставшийся здесь по причине полной бесполезности. С е р ь е з н ы х боев, Мазур прекрасно помнил, в этих местах не случалось. Какая-то мелкая стычка: особо ретивые юаровцы прорвались во время «Полета ворона», тут их кубинцы и накрыли. Ну да, кубинцы в этих местах держали оборону...

За три часа – ничего подозрительного. Преспокойно бродили козы и худые свиньи в немалом, следует уточнить, количестве – верный признак того, что ни партизаны, ни правительственные войска тут давненько не объявлялись, иначе домашней живности был бы нанесен сокрушительный урон. Слева, на окраине деревни, все это время женщины толкли пестами в высоких ступах – готовили местную муку. Надоедливый стук стал таким привычным, что Мазур с Анкой его попросту не замечали. Дети безмятежно играли меж домами в компании собачат и небольшого питончика, явно притащенного из джунглей каким-то охотником забавы ради, чтобы подрос для кулинарного употребления. Мужчины, старики, прочие селяне занимались своими делами опять-таки насквозь безмятежно. Словом, все свидетельствовало, что крохотный оплот цивилизации живет мирной жизнью, не опасаясь ничего, что могло бы эту мирную жизнь нарушить.

А главное, у одного из бараков стоял автомобиль – старенький, донельзя обшарпанный «лендровер», который наверняка был ветераном еще во времена п е р в о й здешней командировки Мазура, – но машина выглядела совершенно исправной, покрышки не спущены, ветровое стекло не разбито, все вроде бы в порядке.

Эта-то машина их и привлекала, как пиратов былых времен – груженное мексиканским золотом судно. Очень уж соблазнительной казалась возможность за какой-нибудь час достигнуть города Инкомати с относительным комфортом. У машины, разумеется, здесь имелся хозяин – но такие мелочи не следовало принимать в расчет циничным людям вроде них...

Лежа на боку, Мазур в который раз изучал карту окрестностей на экранчике своего навигатора. Все правильно, до Инкомати километров семьдесят – не по прямой, конечно, немощеные отроду дороги петляют, словно протоптанные целым батальоном алкоголиков, но это, в конце концов, вовсе уж мелкое неудобство...

– Эй! – тихонько окликнула Анка.

Мазур мгновенно перевернулся на живот, посмотрел в ту сторону, куда она показывала. Из барака неторопливо вышел африканец средних лет, с натугой тащивший под мышками два длинных свертка, упакованных в полосатую ткань и тщательно перевязанных. Перевалил их через борт на заднее сиденье, пристроил там поудобнее, постоял с видом записного лентяя, потом развернулся и побрел назад в дом.

– В дорогу собрался, а?

– Еще не факт, – сказал Мазур. – Что-то вид у него совершенно лентяйский. Если собирается такими темпами, нескоро поедет... а вообще-то, тут одна дорога, и мы в случае чего его легко перехватим. Вон там хотя бы.

– А если никуда не поедет?

– Вот то-то, – сказал Мазур. – Сурок, мать его...

– Так что, пойдем в кишлак? Что за трагическое раздумье на лице?

– При чем тут трагическое? – пожал плечами Мазур. – Просто раздумье... Те два барака на фоне хижин имеют чертовски официальный вид. Скорее всего, тут у них, переводя на наши мерки, какой-нибудь райцентр. Что подразумевает радиосвязь...

  71