37 
И лишь один комплекс упражнений не давал мне покоя. Это была "Алая лента" Шивы Разрушителя.
– Полная, абсолютная сосредоточенность, – поучал меня мастер. – Отрешение от всего земного. Только ты и опасность. Ты становишься одним огромным глазом и ухом. Мозг отключается, работают только реакции на уровне подсознания. Мышцы сокращаются еще до того, как поступает сигнал из подкорки. Все движения доведены до абсолютного автоматизма. В твоем представлении ты бесплотный дух, вечно льющийся во времени и пространстве, мгновенно обтекающий любые препятствия, уступающий дорогу любому явлению или предмету, который хоть на несколько молекул плотнее тебя. Мгновенная медитация аккумулирует энергию, но она движется вместе с кровью в малом круге циркуляции, не доходя до головы. Выброс энергии стимулирует только внешний раздражитель, притом непосредственно, как бы минуя нервные узлы и окончания.
– Это так сложно…
– В объяснениях – да. Тем более, бывшего врача. – Юнь Чунь скупо улыбнулся. – Но когда ты в достаточной мере натренирован, то все происходит как бы само собой.
– У меня так мало времени…
– Вполне достаточно.
– Как? – Я был изумлен. – Не вы ли говорили, что?..
– Говорил. Но я еще и другое втолковывал тебе – нет предела совершенству, а значит, никакой жизни не хватит, чтобы постичь непостижимое. То зерно, что посеяно, уже проросло, и только от тебя зависит, каким вырастет растение и что за плоды принесет. И ни от кого другого. Учитель нужен лишь для того, чтобы не дать искривиться стеблю этого растения, а поливать его, окучивать, взращивать, охранять – задача ученика.
– Но я не уверен, что у меня получится. Я еще делаю так много ошибок. А ведь мы изучаем пока лишь первый уровень "Алой ленты".
– Постигнув первый уровень, посвященный соединяет свою жизнь с Лентой Шивы неразрывной связью. Все дальнейшее происходит на уровне озарения свыше. Естественно, плюс продолжение тренировок. До сих пор я этого тебе не говорил, чтобы не смущать твой дух и подхлестнуть стремление побыстрее постичь азы первого уровня, которые на самом деле и являются остро отточенной чакрой[40] в руках пусть еще не мастера, но уже овладевшего этим оружием грозного бойца. Все остальные уровни "Алой ленты" ты должен пройти сам, совершенствуясь неустанно и постоянно.
– Даже работа в темноте и принципы противодействия снайперу?
– Конечно. Даже это. Потому что если ты, изучив первые три уровня "Алой ленты" так и не сумел включить свой "третий глаз", то на дальнейшем совершенствовании можно поставить крест. А если сумел, то будущие успехи в овладении мастерством высшего уровня станут просто производными от полученных ранее знаний и навыков.
– Думаю, что я понял.
Еще один вопрос вертелся на кончике языка, притом уже довольно длительное время, а я все не решался его задать. Но сейчас, как мне показалось, наступил самый подходящий момент – учитель был расслаблен, немного грустен, и от его речей веяло непривычной теплотой и человечностью: выступая в роли тренера и наставника, он был немногословен, тверд, а временами даже жесток, не давая мне ни малейшего спуску или послабления, как бы я себя ни чувствовал и какое бы ни было у меня физическое и моральное состояние.
– Учитель, зачем… зачем вы обучаете меня самой совершенной системе разрушения и убийств?
– Нет! Я не учу убивать! Не заставляй меня думать, что я жестоко ошибся в тебе. Хэсюэ-гун – это прежде всего тренировка тела и духа человека, методика самосовершенствования как личности. Да, я обучаю тебя приемам самой эффективной в мире системы боевых искусств. Но эти приемы предназначены для самозащиты, подчеркиваю – самозащиты! – а не нападения и, тем более, убийства.
– Я это знаю. И у меня нет ни малейшего желания изменить принципам хэсюэ-гун.
– Тогда что тебя волнует?
– Сны… Мои кошмарные сны. Правда, в последнее время их число значительно поубавилось, тем не менее… Сейчас моя память – чистые страницы тетради. Но кто знает, что на них может проявиться, когда я выздоровею? Я не помню, кем был в прошлой жизни, однако за то, что не паинькой, – могу поручиться.
– Да, вероятнее всего… К сожалению, я не могу помочь тебе вернуть память. Я знаю каноны точечного массажа древних тибетских врачевателей, иглотерапию, лечение травами и многое другое, даже психотерапию даосов, но в твоем случае я бессилен. Здесь исцелить может только время. И конечно же, твоя прошлая жизнь для меня сейчас скрыта за завесой Великой Тьмы, куда не может проникнуть ни один смертный. Но даже знай я, что ты был преступником, все равно свое отношение к тебе не изменил бы. В тебе есть что-то… скажем так – вызывающее доверие, расположение, возможно, сострадание. Мне сейчас трудно все это объяснить словами, здесь больше интуиции, нежели здравых размышлений. А что касается приемов хэсюэ-гун, то и до меня ты в достаточной мере владел основами воинских искусств. Я лишь попытался направить твои несколько несистематические познания в единое русло философии Великого Дао. И если я все-таки не ошибся в тебе, то основная заповедь истинных мастеров хэсюэ-гун – никогда не вступать в бой без благородной цели и только в случае смертельной опасности – должна быть отчеканена в твоем сознании и служить путеводной нитью по всей твоей будущей жизни.
37 
