Особенно,... 
38 
Она замерла, не в силах вымолвить ни слова.
— Вы всегда добиваетесь того, чего хотите? — наконец еле слышно прошептала она.
Джордан нетерпеливо вскинул голову.
— Нет, не всегда, — признал он с хрипотцой в голосе. — Но так уж получилось, что этого мне хочется больше всего на свете.
У нее пересохло во рту; кончиком языка она провела по губам, увлажнив их. И лишь когда Джордан приковал к ней свой взгляд, поняла, насколько провокационным был его поцелуй.
— Почему? — снова спросила она, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла.
— Мне очень хочется, чтобы вы прочитали последнюю книгу о Роджерсе, — настойчиво сказал он. — Я…
Ему, видите ли, хочется, чтобы она прочитала, как погибает герой ее грез! Дороти отпрянула и наконец полной грудью вдохнула воздух.
— Когда закончите рукопись, пришлите ее, Эван, — бросила она. — Обещаю, что она будет прочитана. — Но не ею. И неважно, что по этому поводу скажет отец; уж этот труд редактировать она не будет.
Джордан внимательно посмотрел на нее.
— Но не вами. — Он все правильно понял.
Дороти двинулась к проезжей части, чтобы остановить такси, испытав глубокое чувство благодарности судьбе: первая же машина, перед которой она вскинула руку, подрулила к тротуару.
— Всего хорошего, Зван. — Она не ответила на его последнее замечание. — Еще раз спасибо за ленч. Надеюсь, что вам с дочерью понравится пребывание в Бостоне.
Она стояла у открытой дверцы такси, готовая сесть в него и чувствуя, что ее поведение смахивает на бегство. Ей надо как можно скорее расстаться с этим человеком, иначе она опять попадет под магическую власть его обаяния.
— Мы тоже надеемся, — рассеянно проговорил он; на лицо его легла мрачноватая тень. — Дороти…
— Я действительно должна спешить, Эван, — торопливо прервала она его, села в такси и с силой захлопнула за собой дверцу. К сожалению, оконное стекло из-за жары оказалось опущенным.
Джордан наклонился к открытому окну.
— Мы еще встретимся, — тихо сказал он, пока она, повернувшись к водителю, объясняла, как проехать к издательству.
Дороти не ответила, продолжая смотреть прямо перед собой, пока такси вписывалось в поток городского движения.
Больше они не встретятся. Ее не волновало мнение отца по этому поводу. Общаться с Званом Джорданом она не станет ни при каких обстоятельствах!
— Расставаться всегда нелегко, не так ли, мэм? — обратился к ней водитель с переднего сиденья. — Всегда грустно. Но я бы на вашем месте не стал плакать; ведь он сказал, что вы еще увидитесь.
Плакать… Кто плачет? И только тут она почувствовала слезы, что ползли по щекам, и солоноватый вкус, когда слизывала их с губ.
По кому она плачет? По себе? По Эвану? Или по Роджерсу? О господи, как трудно во всем этом разобраться…
— Что ты себе позволяешь? — потребовал ответа отец, явившись домой и представ перед дочерью с первой порцией вечернего виски в руках.
Дороти подняла глаза от серебряной посуды, которую старательно чистила — ее обычное занятие в столовой. Она всегда считала, что эта работа оказывает терапевтическое воздействие, особенно когда надо было отделаться от навязчивых мыслей, частенько одолевавших ее. Обычно потребность в такой самоизоляции возникала из-за поведения отца или Нейла, но сегодня вечером хотелось избавиться от воспоминаний о ленче.
— У меня есть право на свободные дни, как и у всех работников издательства «Уинтерс хаус», — с ходу отвергла она отцовские претензии. — Вот я и не появилась во второй половине дня. — У нее просто не было сил возвращаться в свой кабинет, где ей пришлось бы отвечать на заинтересованные вопросы Нейла относительно Джордана или же, возможно, спорить с отцом.
Так что, расставшись с Эваном, она сказала водителю, что у нее изменились намерения, и дала свой домашний адрес. Остаток дня она провела, сидя в горячей ванне, чтобы никто не мог до нее добраться — даже по телефону, потом спустилась вниз. Десять минут назад услышала, как отец вернулся домой, так что его появление в столовой не было неожиданностью.
Гаролд возмущенно уставился на дочь.
— Я говорю не о твоем отсутствии в издательстве! — рявкнул он. — И ты это отлично понимаешь.
Дороти невозмутимо встретила его взгляд, и синева ее глаз была безмятежной. Еще лежа в ванне, она продумала свою реакцию на упреки, которые не замедлят последовать по возвращении отца, и пришла к выводу, что даже готова подать заявление об уходе. В сущности, таким образом она разрешит массу своих проблем.
38 
