28 
Ознакомившись с прейскурантом и убедившись в том, что местная валюта пользуется здесь несомненным, хотя и не вполне понятным, уважением, пассажиры автобуса так же дружно ринулись на поиски обменного пункта, который, к их немалому удивлению, обнаружился совсем рядом, буквально в двух шагах. Он представлял собой облезлую деревянную будку, отличавшуюся от обыкновенного нужника только пыльным застекленным окном во весь фасад да криво выведенной надписью «Обмен валют». Курс оказался вполне приемлемым, и десять минут спустя, шелестя местными деньгами, странно похожими и на доллары, и на конфетные фантики одновременно, народ отправился в придорожное кафе, чтобы поближе познакомиться с его меню. Отдельные отщепенцы, презрев хот-доги и кока-колу, пошли покупать дыни, которые ярко-желтой конической кучей громоздились прямо на обочине шоссе. Дыни продавала необъятная тетка с гренадерскими усами, имевшая при себе складной стульчик с парусиновым сиденьем, набор гирь и подозрительного вида весы. В кармане фартука, повязанного поверх ее безразмерной талии, тяжело позвякивала мелочь, а в уголке усатого рта дымилась, как бикфордов шнур, заграничная сигарета, из-за чего круглое лицо торговки было похоже на готовую вот-вот шарахнуть бомбу, – Боже, ну и зрелище, – сказала Тамара, смешно наморщив нос.
– Ты имеешь в виду кафе? – спросил Сергей, которого очень интересовало, откуда у местного населения в таком количестве берутся маскировочные сети.
– Я имею в виду наших отдыхающих, – ответила Тамара.
– Это была твоя идея – побыть для разнообразия среди народных масс, – напомнил Дорогин.
– Я о ней не жалею. Просто, когда долго сидишь дома вдвоем с тобой и редко видишь людей, поневоле начинаешь верить, что мир устроен более или менее разумно, а телевизионные новости выдумываются из головы, чтобы пощекотать публике нервы.
– Интересная теория, – сказал Сергей.
– И, увы, ошибочная, – Тамара вздохнула. – Мне стыдно признаваться, но я бы с удовольствием выпила кока-колы.
– Тогда вперед! – Сергей простер руку в сторону кафе, приняв позу памятника вождю.
– А можно, я постою здесь?
– Почему бы и нет? Даже если Магомет не идет к горе, всегда найдется кто-нибудь, кто принесет ему камешек с вершины, если его хорошенько об этом попросить.
– Камешек мне не нужен. Мне нужна кока-кола.
– Слушаю и повинуюсь.
Дорогин нырнул под маскировочную сеть, где к этому времени стало уже немного свободнее, и протолкался к холодильнику с напитками, возле которого стояла загорелая худая девица лет восемнадцати, взиравшая на утолявших жажду и голод москвичей со скучливой неприязнью. Сергей порылся в карманах, но самой мелкой купюрой, которую он смог отыскать, была пятидолларовая бумажка. Он протянул деньги девице и попросил бутылку колы и пачку сигарет.
Сдачи у девицы, естественно, не оказалась, о чем она и объявила с самым невинным видом.
– Ну и что? – пожал плечами Дорогин. – Кола и сигареты у вас есть, правда?
Девица слегка подобрела.
– Из сигарет осталась только «Магна», – сообщила она. – Через часок должны подвезти еще. Подождете?
– Солнышко, – сказал ей Дорогин, – я же не виноват, что живу в России. Зачем же издеваться над бедным путешественником? Давайте вашу «Магну», что с вами поделаешь.
– Она украинская, – предупредила девица.
– Эка невидаль, – отмахнулся Дорогин.
Затолкав сигареты в карман джинсов и схватив пластиковую бутылку с колой, Сергей вернулся к автобусу и еще издали заметил, что Тамара не одна.
Над ней в классической позе деревенского ухажера нависал давешний пляжный атлет, слегка согнув в колене правую ногу и упершись правой ладонью в пыльный борт автобуса, так что его загорелое, сплошь перевитое буграми мышц предплечье преграждало Тамаре путь к открытой двери.
Сергей ускорил шаг. Конечно, здесь и сейчас, средь бела дня, на залитом ярким солнечным светом шоссе, в присутствии множества свидетелей, Тамаре ничто не угрожало, но положение, в которое она попала, трудно было назвать приятным. «Вот это и называется – окунуться в народные массы, – с неудовольствием подумал Дорогин. – Интересно, почему всегда и везде находится кто-нибудь, для кого, кажется, единственная цель в жизни – испортить тебе настроение?»
Он подошел к Пузырю сзади и заметил мелькнувшее в глазах Тамары облегчение. «Значит, этот качок уже успел ей порядком надоесть, – подумал Дорогин. – А я, дурень, в это время любезничал с продавщицей.»
28 
