очень нудно 
66 
– Я была пленницей, – громко сказала она, испугавшись собственного голоса. – Цветочки, цветочки, я была пленницей, а теперь я свободна, могу идти, куда мне захочется.
Она оглушительно расхохоталась, так оглушительно, что даже задребезжали стекла в розарии. А два ротвейлера вскочили, завертев головами. Им еще никогда не приходилось слышать такого странного смеха, в нем абсолютно отсутствовал страх.
Сквозняк подхватил стеклянную дверь, и она отворилась. Словно увлекаемая ветром, как подхваченная им пушинка, Рита двинулась к выходу. Она шла легко, шла, словно не касаясь земли, словно на нее не распространялось земное тяготение.
Псы зарычали, когда девушка появилась во дворе. Она взглянула на собак с радостной улыбкой.
– Песики, песики! – пробормотала она и двинулась прямо на них.
Псы, уже готовые броситься на нее, сбить с ног, перегрызть горло, замерли в недоумении. Они привыкли, что их все боятся, от них убегают, а это существо двигалось прямо на них, ласково приговаривая:
– Песики, песики…
По небу пролетела птица. Рита остановилась, запрокинула голову и проводила птицу взглядом. Взмахнула рукой, словно хотела ее поймать, прикоснуться к мягким перьям. А затем присела на корточки и поманила псов. Те стояли в нерешительности, а затем легли на траву и заурчали, как котята. Рита погладила вначале Графа, затем Барона. А потом встала и, даже не оборачиваясь, двинулась к воротам. Она долго возилась с засовом, который не хотел слушаться ее слабых пальцев. Кровь сочилась из запястий, капала с локтей, но Рита на это не обращала никакого внимания.
Ворота распахнулись, и она вышла во двор. Рита ни секунды не мешкала, не рассуждала о том, в какую сторону пойти, была дорога, и она шла по ней. Ветер развевал расстегнутую рубашку. Затем она увидела цветок на обочине, свернула к нему, сорвала, спустилась с откоса и пошла прямо через поле, раздвигая руками колосящуюся рожь. Она двигалась к кладбищу. У кладбищенской ограды остановилась, потрогала ее рукой.
– Теплая, – сказала девушка, прикоснувшись к нагретым солнцем кирпичам, и пошла по узкой тропинке вдоль ограды.
Тропинка вывела ее на проселочную дорогу. Сколько она шла, Рита не помнила. Кижеватова видела, как по шоссе мчатся автомобили, и ей захотелось посмотреть на яркие и блестящие автомобили вблизи.
Рита заспешила к шоссе. Солнце уже садилось, когда Кижеватова взобралась на крутой откос. Вышла на середину асфальта и долго стояла там. Машины сигналили ей, водители вертели пальцами возле висков. А девушка стояла на месте, лизала окровавленную руку и улыбалась. Затем села на теплый, согретый солнцем асфальт, по-турецки сложила ноги и принялась махать руками.
Рита поднялась так же внезапно, как села, взялась за края рубашки и, подняв ее над головой, словно парус, пошла, стараясь ступать точно по осевой линии. Водитель легковой машины, увидев на дороге голую до пояса девушку, резко нажал на тормоза.
Высунулся в окно.
. – Эй, – окликнул он ее, но только лишь встретился с Ритой взглядом, сразу понял, что перед ним сумасшедшая. – Ты что, из “дурки” сбежала?
– Да, – простодушно отозвалась Кижеватова и, напевая что-то веселое и незнакомое водителю, спокойно прошла мимо машины.
У мужчины мурашки побежали по спине. Впервые ему приходилось так близко встречаться с сумасшедшей. Он нерешительно тронул автомобиль с места и раз пять бросил взгляд в зеркальце заднего вида.
"Наркоманка, наверное. Накурятся, наширяются, а потом ходят, чисто зомби. Еще под колеса сунется, а потом кого-то посадят. Надо бы на посту ГАИ о ней сказать. Хотя нет… Скажешь, приедут, а она уже с дороги ушла. А потом объяснительные пиши.” Милицию водитель не любил.
А кто ее любит?
Но водитель как в воду глядел, его слова сбылись скоро. Милицейский “уазик” несся по шоссе. Сержант, сидевший за рулем, не обращал внимание на знаки. Его не интересовала та скорость, которая тут была разрешена, он ездил лишь по собственному разумению. “Уазик” на полной скорости вылетел на бугор, и сержант с удивлением обнаружил метрах в трехстах впереди полуголую девушку, которая, пошатываясь, шла по осевой.
– Ни хрена себе, дожили! – сказал сержант напарнику, дремавшему рядом с ним, и толкнул товарища локтем в бок. – Посмотри, баба голая ходит. Небось пьяная. Во дает! – и он тут же нажал на сигнал.
Рита словно не слышала сигналящей машины, словно не видела мчащийся прямо на нее “уазик”. Она все так же сосредоточенно ставила ступни на белую полосу.
66 
