очень нудно 
50 
– А откуда взялся, э?! С неба упал? Ты что, ишак, не понимаешь? Ночь на дворе, люди отдыхают! Может, выпил человек немного, имеет право! А ты что сделал, э?! Убил! Покалечил!
– Хорош базарить, ары! – крикнул кто-то из зевак. – "Скорую" вызывайте!
Медицинский осмотр не входил в планы Глеба Сиверова. Поэтому он открыл глаза и издал слабый скрипучий звук.
– Живой! – обрадовался Ашот Васгенович. – Клянусь мамой, живой! Ай, молодец! Вставай, дорогой, сейчас к доктору поедем. Я хорошего доктора знаю, за полчаса как новенький будешь, пойдем вместе коньяк пить, музыку слушать! Вставай, не надо на земле лежать – грязно, простудишься... Поднимите его! – уже совсем иным тоном приказал он водителю и охраннику.
Те подхватили Глеба с двух сторон под мышки и осторожно извлекли из-под машины. Глеб вскрикнул, застонал и сделал вид, что вот-вот потеряет сознание.
– Осторожнее, э! – грозно закричал на своих шестерок Ашот Васгенович. – Что делаете? Не мешок с урюком – человек, слушай! Осторожнее! Расходитесь, уважаемые! – обратился он к зевакам. – Что смотрите? Здесь вам не цирк. Что, дорогой? – наклонившись к Глебу, ласково спросил он. – Сильно болит?
– Терпимо, – хрипло ответил Сиверов, бессильно повисая на руках у водителя и охранника, вот именно как мешок с урюком. – Глотнуть бы чего покрепче, и порядок.
– Не проблема, дорогой! – обрадованно воскликнул Ашот Васгенович. – Армянин без коньяка – что орел без крыльев! Дай коньяк, – потребовал он у охранника.
Тот высвободил одну руку и залез во внутренний карман пиджака. Глеб застонал.
– Осторожнее! – опять воскликнул Ашот Васгенович.
Это было излишне: охранник и сам поторопился отдать ему плоскую серебристую фляжку в кожаном чехле и подхватить второй рукой полулежащего на асфальте Сиверова.
Гаспарян открыл флягу и, наклонившись еще ниже, протянул ее Глебу. Слепой схватился за его предплечье обеими руками, как младенец за материнскую грудь, и жадно присосался к горлышку. Ашот Васгенович слегка поморщился, ощутив легкий укол, похожий на укус блохи, но тут же забыл об этом случайном неудобстве, озабоченный тем, как бы поскорее отделаться от некстати подвернувшегося под колеса ночного гуляки.
– Ну вот и все, – объявил Глеб голосом человека, чудом возвращенного к жизни и очень этим довольного. Он сунул флягу охраннику и начал с видимым трудом, но вполне самостоятельно подниматься с земли. – Спасибо, ребята, не дали умереть. А я, понимаешь, нагнулся шнурок завязать, и вдруг – бац!
Водитель притворился, что хочет почистить ему куртку. Глеб отстранил его и сделал шаг, как будто пробуя, получится это у него или нет.
– Спасибо, – повторил он, оборачиваясь к Ашоту Васгеновичу. – Не волнуйтесь, претензий у меня...
Он замолчал, потому что Гаспарян его уже не слышал. Он стоял странно перекосившись на бок, с землисто-бледным лицом и судорожно мял под пиджаком рубашку, как будто пытаясь сквозь ткань, мясо и кости добраться до сердца. "Силен бродяга, – с невольным уважением подумал о нем Глеб. – Другой на его месте уже валялся бы на земле, а этот, гляди-ка, стоит! Ничего, Ашот Васгенович, долго не простоишь... Долг платежом красен!"
Охранник и водитель тоже заметили, что с их шефом творится что-то неладное. Про Глеба моментально забыли. Двигаясь спиной вперед в небольшую толпу зевак, он увидел, как Гаспаряна бережно усаживают на заднее сиденье "Мерседеса". Перед тем как спина охранника заслонила от него Ашота Васгеновича, Глеб успел заметить широко открытый, устремленный в потолок кабины, начавший стекленеть левый глаз.
За углом он снял и швырнул в мусорный бак испачканную спортивную куртку с единственной прорехой на левом плече. Как он и думал, ничего страшного с его спиной не произошло. Глеб с удовольствием закурил и отправился к Стаканычу – надо было переодеться перед тем, как вернуться в отель.
Глава 7
Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Синица оторвал взгляд от пустого обшарпанного стола и меланхолично уставился в окно. Окно в кабинете было модерновое – герметичный стеклопакет в пластиковой раме, – но его сильно портила вмурованная снаружи в стену прочная стальная решетка, по углам обвешанная пыльной паутиной. В паутине было полно свернувшихся в трубочку бурых листьев акации и еще какого-то мелкого мусора. За окном виднелся залитый растрескавшимся асфальтом двор управления и унылая кирпичная стена гаража с выкрашенными в ядовито-зеленый цвет воротами боксов. Боксов было пять. Ворота среднего были распахнуты настежь, так что Синица со своего места мог без труда убедиться, что двигатель стоявшего в боксе с поднятым капотом "уазика" лежит на том самом месте, куда его положили две недели назад. Возле двигателя сидели на корточках двое рабочих в замасленных комбинезонах. Они курили, время от времени сплевывая на грязный бетонный пол, и, кажется, даже не смотрели на двигатель. Синице подумалось, что на их месте ему бы тоже не захотелось смотреть на эту мертвую груду железа, ни в какую не желавшую оживать.
50 
