11 
– Плохо. – Иван огляделся, но вокруг их столика русских туристов не наблюдалось. И все равно он понизил голос:
– Машина моя нашлась.
– Ну?! Поздравить можно?
– Рано поздравлять. Машина стояла возле метро «Автозаводская». Стекло разбито, магнитолу утащили, все поснимали, вплоть до ковриков. Ну, вообще все. Голая тачка осталась.
– Ну и фиг с ним, со стеклом, – утешал его Сергей. – Новое поставишь. Магнитолу жалко, но уж как-нибудь на новую разоришься. Долларов за шестьдесят купишь спокойно. Хотя бы и здесь! Главное – машина цела. А откуда ты все узнал? От матери?
– Ну да, к ней милиция приходила. Участковый и с ним еще какой-то тип. Спрашивали, где я, как меня найти. Мать, ясно, не знала, ничего не сказала. Я же ей не сообщаю, где живу. Это ментам не понравилось. Велели сразу, как я появлюсь, им сообщить. Взяли координаты всей родни.
– А что они заявились? – Сергей тоже огляделся по сторонам. – Против нас ничего нет.
– Есть. Машина.
– Твоя, что ли?
– Да. Держись за стол, не падай, говорю тебе! История простая. Предположительно из моей машины стреляли в одного типа. Мужик этот на телевидении работал, мать мне сказала где, но я уже не слушал.
Понял? Заказное убийство – явное! И его сделали из моей «девяточки». – Помолчав, он добавил:
– Я должен найти Алию. Мы летим домой. Я – сегодня ночью. Ты – через день. И там мы не встречаемся. Ты меня понял?
Сергей поник:
– Я же говорил, что эта поганка тебе устроит веселую жизнь… Пока это дело не кончится, работать мы не будем. А дальше что? За тобой теперь будут присматривать…
– Там видно будет.
…А назавтра Иван, впервые за последний год, явился домой. Ключей у него давно уже не было. Он нажал кнопку звонка и не отпускал ее, пока мать не открыла.
– Ванюша" ты?! – Она почему-то испугалась, увидев его.
– Привет, мам. – Он суеверно переступил порог с правой ноги и чмокнул мать в жирную от ночного крема щеку. – Уф! Чем это ты мажешься?
– Заходи, заходи. – Мать суетливо запирала дверь, прикладывала ладонь к губам, разглядывала сына. – Ты все-таки приехал…
– Ну, конечно.
– Есть будешь?
– Буду. – Иван чувствовал себя неловко в тесной прихожей. Ему почему-то казалось, что квартира стала меньше, чем была. И мебель какая-то неузнаваемая, и неприветливо смотрит большое зеркало на стене… И мать другая.
– Яичницу? – спрашивала мать, все еще не сводя с него испуганных глаз.
– С помидорами, мам?
– Сделаю. С помидорами, со свеженькими… Как ты любил…
Глаза у нее налились влагой, а он; сердито поправил:
– И до сих пор люблю. Не говори про меня как про покойника.
– Это я так, прости… Давно тебя здесь не было.
Я уже забыла когда…
– Вот пришел же!
Мать больше ничего не говорила. Гремела посудой, открывала воду, хлопала дверцей холодильника. Суетилась без толку, нервничала, все у нее валилось из рук. Она делала ему завтрак, а он, стоя у окна в тесной кухне, рассматривал двор, откинув занавеску. Знакомый двор, большой. Раньше напротив не было ничего, кроме пустыря. На этом пустыре они пацанами жгли костры, гоняли мяч, курили, присев на корточки и озираясь, не идет ли кто из взрослых… Хорошо тогда было, свободно. А теперь там стоят два новых высотных дома. Прежние дружки – где теперь они? Домовой, Ваньтяй, Косой? Теперь им всем по тридцать, здоровые мужики, женатые, наверное… И тополя во дворе здорово подросли. А за углом его школа – желтая, облезшая. Вон виднеется ограда.
– Садись, кушай! – позвала его мать. – Только руки вымой.
Он усмехнулся:
– Конечно, я же не маленький. Да, мам, я тебе привез кое-что…
Он сбегал в коридор, расстегнул дорожную сумку, с трудом достал оттуда пухлый черный пакет. Резко запахло овчиной.
– Дубленка, – пояснил он. – Ма, иди сюда. Погляди, примерь.
Но мать не обрадовалась, не стала благодарить.
Она стояла на пороге кухни, бессильно опустив руки, глядя сквозь сына.
– Мам, ну ты что? – обиделся он. – В конце концов, могу я тебе что-то подарить?
– Ты мне часто что-нибудь дарил, – как-то безрадостно ответила она. – Никогда меня не забывал.
Деньги приносил. Подарки привозил. Ванечка…
– Ну что?!
– Я всегда хотела спросить… Можно, да?
– Ну?! – Он раздраженно выпрямился, дубленка ему мешала.
Раньше у них тоже бывали такие объяснения.
Мать никак не могла понять, откуда у ее сына такие деньги, чтобы менять машины, снимать квартиры, дарить ей подарки… Она пыталась задавать конкретные вопросы, но Иван всегда уходил от прямых ответов. Стоило ему повысить голос – и мать сникала, отступала, и сцены кончались сами собой.
11 
