112 
– Да открывай же побыстрее, Маша, сумка очень тяжелая!
– А вы поставьте ее или повесьте на крючок. Там, на двери, есть такой крючок, мама всегда вешает авоськи на крючок.
– Хорошо, я повешу, – Руднев кивнул капитану Мослову, и в руках того появилась связка отмычек.
Замок был не сложным. Девочка, ушедшая к телефону, даже не услышала, как щелкнули пружины и открылась дверь. Полковник Руднев влетел в квартиру как раз в тот момент, когда Маша, прижимая телефонную трубку к руке, громко говорила:
– Добрый вечер. Будьте добры, позовите мою маму, Екатерину Евгеньевну Каштанову.
Руднев подошел, нажал на рычаги. Машенька испуганно обернулась и вскрикнула. В телефонной трубке раздавался непрерывный гудок.
– Ну зачем ты звонишь? Сейчас мы поедем к твоей маме. Она договорилась, чтобы тебя к ней пропустили прямо в больницу, поэтому и послала нас за тобой.
– Да? – не поверила Маша.
– Да-да, – Руднев едва сдержал себя, чтобы не заскрежетать зубами.
Машенька внимательно посмотрела на второго мужчину – широкоплечего, с темными усами. Тот молча стоял у двери.
– Как вы вошли? – девочку вдруг осенило, что гости каким-то чудесным способом оказались внутри квартиры, хотя дверь им никто не открывал.
– Твоя мама дала нам ключи.
Это окончательно убедило Машеньку в том, что два незнакомых дяди действительно приехали специально для того, чтобы отвезти ее к маме на работу.
– Поехали скорее в больницу! Одевайся.
– Что я там буду делать? – спросила девочка.
– Посмотришь, где мама работает. Ведь ты же там никогда не была?
– Один раз была. Мне там делали рентген. Я тогда заболела, и мама возила меня к себе на работу.
– Ну вот, съездишь еще раз, – сказал полковник Руднев, подмигнув капитану Мослову.
Тот продолжал стоять с непроницаемым лицом, заложив руки за спину. Руднев объяснил своему помощнику, что девочку надо забрать и спрятать, потому что ей угрожает опасность – ребенком могут воспользоваться для давления на мать.
Впрочем, капитан Мослов не очень-то стремился вдаваться в детали.
Наконец Маша Каштанова собралась. Все трое уже стояли у двери, готовясь уйти, и именно в этот момент зазвонил телефон.
– Ой, телефон, телефон! – закричала девочка, первой бросаясь к аппарату и снимая трубку.
Звонила Екатерина Каштанова, которой передали, что несколько минут назад дочка хотела с ней поговорить. Но поднести трубку к уху Машенька не успела, и единственное, что услышала Екатерина, так это прозвучавший издалека мужской голос:
– Положи, положи трубку! – слова звучали неразборчиво.
«Может, что-то на линии, и я вклинилась в чужой разговор? – подумала Каштанова после того, как в трубке раздались гудки, и она нажала кнопку повторного набора. Никто не отвечал. – Странно, странно, – Екатерина почувствовала, как учащенно забилось сердце. – Что за чертовщина? Я же ей велела сидеть дома и никуда не ходить. – В трубке по-прежнему раздавались гудки. – Ну где же ты? Почему не подходишь к телефону?»
Наконец Екатерина не выдержала, положила трубку.
«Перезвоню минут через десять», – решила она.
Она вошла в кабинет своего нового шефа, кардиохирурга Борисова Игоря Николаевича, где уже собрались все те, кто работал в его бригаде.
– Что-то случилось, Екатерина Евгеньевна? – пристально взглянув на ассистентку, спросил доктор Борисов.
– Да нет, все в порядке.
Игорь Николаевич кивнул и продолжил объяснять один из вариантов, возможных при выполнении операции на сердце президента. Вся бригада внимательно слушала шефа. Тщетно пытаясь вникнуть в слова Борисова и изображение на большом экране монитора, Каштанова никак не могла успокоиться.
«Да что же это такое! – корила она сама себя, – Ведь уже не раз случалось, что я звонила, а Машенька не брала трубку, и я так не волновалась. А тут сердце как сжала чья-то ледяная рука, так и не отпускает. Просто мы все перенервничали из-за предстоящей операции – вот я и воспринимаю все в каком-то черном цвете».
Двадцать минут Игорь Николаевич Борисов давал объяснения.
Екатерина пыталась слушать, пыталась сосредоточиться, но ее мысли находились далеко.
Наконец она не выдержала.
– Игорь Николаевич, – прервала она шефа, – разрешите мне выйти.
– Екатерина Евгеньевна, все-таки что-то случилось?
– Нет, ничего. Просто хочу позвонить домой, – честно призналась Каштанова.
112 
