очень нудно 
53 
– Ишаки горные! – отчетливо произнес Кузьмич. – Они вас трогали? – спросил он у дочерей.
– Нет, папа, что ты! Мы только музыку слушали, – дочка ответила слишком быстро, чтобы отец мог ей поверить.
– Ишак ты мусульманский! – Кузьмич плюнул прямо на стол, стоявший неподалеку от окна.
Гиви машинально схватился за деревянную ручку длинного хлебного ножа со сточенным лезвием.
– За кинжал хватаешься, твою мать?
Кузьмич нажал на курок. Грохот раздался страшный, обе бутылки разнесло вдребезги. Из самовара прямо на руку Гиви полился кипяток.
Гиви наклонил стол, пытаясь им закрыться. Самовар и тарелки полетели на пол.
Кузьмич нажал на второй курок. Вновь громыхнул выстрел. На этот раз вся дробь засела в столешнице. Торопясь, Свинарев переломил стволы, вытащил гильзы и забил два новых патрона. Кавказцы упали на пол, закрывая головы руками. Дочери с визгом выскочили в дверь.
– Страшно?
Не дожидаясь ответа, Свинарев пальнул в потолок и вновь перезарядил ружье. , Девушки бежали, не разбирая дороги, перескакивая через заборы. Они пронеслись мимо своего дома, понимая, что там спасения нет.
В одних домах свет зажигался, в других гас.
Кузьмич вышел на улицу, встал гордый собой в свете одинокого фонаря, потрясая над головой охотничьим ружьем с еще дымящимися стволами.
– Стой, бросай оружие! – услышал он грозный окрик.
Ему спьяну подумалось, что кто-то из кавказцев, вооружившись, выбрался из дому. Долго не раздумывая, Кузьмич пальнул из двух стволов по кустам сирени. Но когда в ответ прозвучал выстрел, он, пригнувшись, юркнул в тень и, перевалившись через забор, побежал огородами к своему дому. Ему показалось, что в кармане патронов недостаточно для того, чтобы отбиться от кавказцев.
По Садовой улице грохотал тяжелыми ботинками военный патруль, дежуривший у рынка.
Но злоумышленник в бескозырке уже скрылся с места преступления.
Кузьмич влетел в дом и, не зажигая свет, бросился к заветному чемоданчику. Он схватил обувную коробку с патронами, подбежал к окну, глянул на темную улицу.
– Врешь, не возьмешь! – прорычал он, распихивая патроны в карманы серых брюк и пиджака.
Патронов было много. Какие из них заряжены картечью, а какие дробью, Кузьмич не разбирал – не до этого было мужику, охваченному яростью.
– Врешь, не возьмешь! Матрос Тихоокеанского флота так легко в руки не дастся. Всех до единого положу, покрошу на капусту! – Кузьмич заводил себя.
Он сообразил, что держать оборону в доме – не дело: окон много, да и дверей двое. Не успеешь соорудить укрепления, произвести фортификационные работы, а враг уж тут как тут.
Прихватив на кухне бутылку холодной водки, Свинарев через заднюю дверь выскочил во двор, пригнувшись, ломая дружно поднявшуюся картошку, побежал к баньке, сработанной в прошлом году из новых смолистых бревен и крытой оцинкованным железом. В баньке было лишь два оконца, маленьких, как амбразуры. Кузьмич закрылся в бане, завалив дверь старым одностворчатым шкафом. Он сел на нижнюю ступеньку полка у печи и принялся смотреть в окошечко, второе прикрыл лавкой. Окошки были такие, что влезть в них могли разве что кот или крыса, а человек – никогда. Да и рамы Кузьмич сделал на совесть.
Прикладом Свинарев высадил стекло, высунул из окна стволы. Оконце смотрело на ворота, ведущие на Садовую улицу.
– Ну, держитесь! – сказал Кузьмич, увидев бегущий патруль, который принял за кавказцев, собравших подкрепление, и дважды нажал на курки с перерывом в одну секунду.
Дым стекал со стволов – голубой, едкий.
Спецназовцы, бежавшие по улице, упали на землю, принялись вызывать по рации подкрепление.
Истинные же виновники перестрелки – кавказцы – даже не рисковали высунуть нос на улицу, понимая, что они мгновенно станут крайними, – русские с русскими всегда договорятся, если рядом окажется чужак. Дочки Свинарева, заслышав выстрелы у дома, бросились к матери – они-то знали, где она. И уже через четверть часа дальняя родственница, ее муж, мать, дочки, соседи прибежали к дому Свинарева. Улица наполнилась женским воем.
От этих воплей и криков Свинарев совсем озверел. Он высовывал свою двустволку то в одну «амбразуру», то в другую и палил куда ни попадя. Иногда в ответ слышался звон. «Стекла сыплются!» – думал Свинарев.
При этом он истошно кричал:
– Врешь, не возьмешь! Матросы с крейсера «Заря» врагам не сдаются!
53 
