Особенно,... 
157 
И с шумом ушел, за ним потянулась Маша.
– Лиза… – сказал Феликс, возвращаясь на кухню. – Он, по-моему, хороший…
Тут он запнулся: Лиза протянула руки на столе, уронила на них голову и плакала.
– Ты что? – испугался Феликс. – Что с тобой? Ты напилась?
– Никто не понимает! – рыдала она. – Никто!
Никто!
– Лиза… – Он тронул ее за плечи, нерешительно погладил ее черные блестящие волосы, отнял руку, словно обжегся. – Я все пойму. Ты мне только скажи.
– Ни черта ты не поймешь, – глухо донеслось до него. – Потому что сам такой же! Неудачник!
– Но он мне предложил работу, – ответил Феликс. – Серьезно! Я смогу зарабатывать деньги!
– И ты думаешь, тебе кто-то позволит сделать это?! – Она подняла порозовевшее от слез лицо. – Тебя же ищут! Как ты будешь там сидеть у всех на виду?! Ты не можешь туда идти!
– Почему… Могу.
– Мальчишка… – Она вытерла слезы, бросилась вон из кухни. Упала на диван, лицом вниз, закрыла голову руками. – Мальчишка! Убийца! Не прикасайся ко мне! Почему я не могу жить нормально, как эта дура Маша!
– Ты будешь жить нормально… – Он тоже прошел в комнату, стоял, сжимая руки, кусал нижнюю губу. – Я могу отсюда уйти.
– Куда ты пойдешь? – Она моментально прекратила плакать. – Тебя сразу поймают!
– Ничего. Какое тебе дело? Я вижу, что я тут лишний. Я лучше пойду.
– А ну сядь! – крикнула она. – Ты мне еще сцен не устраивал! Сядь! Болван!
Но он ее не слушал – бросился в прихожую, сорвал с вешалки свою куртку, стал отпирать дверь. Лиза соскочила с дивана, подбежала к нему, оттолкнула от двери. – Прекрати! Никуда ты не пойдешь!
Они стояли друг против друга, тяжело дыша, с безумными глазами, похожие как близнецы – бледные, черноволосые, юные, несчастные… Внезапно он обхватил ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Лиза не отбивалась, она безвольно опустила руки, закрыла глаза. Это длилось несколько секунд, а си показалось, что прошло минут пять, пока он не оторвался от нее и не сказал тихо, сузив глаза:
– Только молчи. Только молчи!
Она послушно молчала, просто не находя слов для ответа. Феликс провел ее в комнату, усадил на диван, сел рядом и снова стал быстро целовать. Он это делал как-то отчаянно, неловко, почти злобно, в конце концов она не выдержала, оттолкнула его, прошептала:
– Не умеешь ты целоваться.
– Он это лучше делал? – задыхаясь, спросил он. – Твой муж?
Она ничего не ответила, медленно провела рукой по волосам, тогда он снова обнял ее, зарылся губами в ее волосы, стал целовать их, шепча что-то бессвязное. Лизу вдруг охватила бранная тоска. Ей казалось, все это уже когда-то было – эта комната, этот диван, этот мальчишка, который шарил руками по ее плечам, не решаясь коснуться груди, с кровавыми джинсами в тазу, с трупом за спиной, с детскими отчаянными глазами… И выхода не было, это должно было продолжаться, она не могла сделать ни одного движения.
– Лиза… – шептал он. – Лиза… Я тебя люблю…
Правда.
– Перестань, – попросила она очень жалобно. – Ну не надо, прекрати!
– Почему…
Теперь его рука стала смелее, она гладила ее сдвинутые колени, едва касаясь задравшейся зеленой юбки…
Другой рукой он придерживал ее за плечи и повторял как заведенный:
– Я сразу, как тебя увидел… Черт, ну почему ты…
Лиза. Не сердись.
– И говоришь ты все не так, как надо! – вставила она, подавляя истерический смех. Теперь этот мальчишка казался ей смешным. – Ты что, никогда в любви не объяснялся?
Он убрал руки, встал, подошел к окну. Нашел на подоконнике сигарету, машинально закурил. Со спины он выглядел очень несчастным. Лиза поправила юбку, пригладила волосы и спокойно сказала:
– Если уж хочешь знать, никогда не проси женщину. Это плохо действует. Во всяком случае, на меня.
– Тебе нравятся грубые мужики, да? – не оборачиваясь спросил он.
– Мне уже никакие не нравятся. Где мужики, там проблемы. И потом, мне не ведет.
– Мне уйти?
– Да почему же? Вон твой матрац, стели себе постель. Ложись спать. Делай что хочешь. Ты мой гость.
– А ты все еще его любишь?
– Кого это? – рассердилась она. – Олега? Нет.
Почему вы все только и твердите мне, что я его люблю?! С ума сошли! Всем это интересно!
– Не хочешь – не отвечай.
С этими словами он повернулся, потушил сигарету в пепельнице, стал разворачивать матрац, на котором он спал прошлой ночью. Лиза следила за ним, сидя на диване, поджав ноги. Наконец он постелил себе и нерешительно остановился.
157 
