Особенно,... 
167 
– Да… – выдавил господин Леватон. – Я ее знаю.
– Кто она?
– Русская, ее зовут Олеся Панфилова. Только что снялась в этой рекламе.
– Координаты ее можете достать?
– Я их принес. Да. – Он вздохнул, посмотрел на журнал. – Я все узнал. Это она была любовницей Бодо. Очень жаль. Но, инспектор, вы мне обещали…
По возможности…
Тот кивнул.
– Мы не будем зря марать имена других девушек.
Но боюсь, что эта…
– Это она убила Бодо?
– Не знаю. Сперва надо ее найти. Где она живет?
– На улице Ванв. Я уже звонил туда…
– Зачем? – устало спросил инспектор. – Я вас не просил об этом.
– Верно. Но я подумал… Впрочем, не важно. Я уверен, что это не она.
– Мне тоже хотелось бы верить в это. Красивая девочка. Очень молоденькая.
– Ей всего девятнадцать лет.
– Очень хорошо Можете идти. Я вас, наверное, оторвал от дел. И прошу – никаких звонков этой милочке, никаких предупреждений… И не рассказывайте никому об этом. Все это слишком просто, – сказал инспектор своему помощнику, показывая журнал. – Мне это не нравится.
– Черт! – присвистнул тот, глянув на фотографию. – Вот это да! Девочка что надо.
– Вот бери людей, поезжай на улицу Ванв и привози ее сюда. Ни о чем с ней не говори, тут объяснится. Мне очень хотелось бы, чтобы у нее было алиби.
Потом инспектор занялся другими делами и только спустя час заметил, что его помощник забрал журнал с собой. Выругался – за журнал он уплатил из своего кармана. Выпил наспех сваренный кофе, решил сходить пообедать. Как раз в это время вернулся помощник.
– Никого нет.
– Вещи на месте?
– По-моему, да. Она никуда не уехала, судя по шмоткам. В квартире я оставил ребят.
– Ну и ладно. И хорошо. Верни журнал.
И он протянул руку.
Они пообедали вдвоем, потом он снова сел на телефон и узнал, что девушка не пришла на съемку, ее давно ищут, но никто не знает, где она может быть. Подруг у нее не было. Ни с кем не сошлась. Единственная явная связь – покойный Бодо. Отношения с ним были вроде хорошие. Но никто ничего наверняка не знает. Он позвонил Ирен. Попросил ее купить последний номер журнала «Эль», взглянуть на оборотную сторону, и, если ей что-то захочется сказать, пусть скажет. А если нет, пусть прочитает журнал и выбросит его.
Ирен послала за журналом горничную. Она уже ничего не понимала. Сидела у себя в спальне, пила понемногу коньяк. Пипа она редко, только в самые тяжелые минуты. Например, напилась в тот день, когда увидела Бориса в постели со шлюхой. Горничная принесла журнал, подала ей, Ирен перевернула его, взглянула…
– Это то самое лицо, которое я видела на рекламе шампуня, – сказала она инспектору, когда дозвонилась на Кэ д'Орфевр. – Больше ничего сказать не могу.
– Жаль, – коротко ответил он. – Это бы все упростило.
– Это она?
– Мадам Бодо, я потом все вам сообщу.
И он повесил трубку. Ирен посидела еще немного в спальне, выпила очередную рюмку коньяку. Стало немного легче. Нет, легкостью это нельзя было назвать.
Какая-то тупость. Собственное бессилие. Собственная непригодность. Ко всему на свете.
– Вам звонит мадам, – сказала горничная, осторожно заглядывая в спальню. – Вы возьмете трубку?
Старая мадам Бодо просила ее приехать. Ей одиноко. Она хочет узнать новости. Ирен машинально собралась, причесалась, зачем-то сунула в сумку журнал.
Взяла такси – была слишком пьяна, чтобы вести машину. Через полчаса она вошла в спальню, где в постели сидела старуха.
– Как ты? Как дети? – спросила сноху. – Они уже знают?
– Нет. Пока я ничего не сказала. А я…
, – Сядь! – приказала старуха. – Ничего нового?
Убийцу не нашли?
– Не знаю. Просили меня купить журнал и посмотреть на одну фотографию… Вот. – Ирен открыла сумку, достала журнал и протянула старухе. – Вот.
На оборотной стороне. Реклама шампуня.
Старуха с минуту смотрела на фотографию, потом закрыла глаза, пошевелила бледными губами и вдруг начала заваливаться на бок. Ирен вскочила, вскрикнула. Вбежала горничная – она явно подслушивала.
– О, что случилось?! Мадам?!
– Доктора, – велела Ирен. – Скорей звони!
Жермен бестолково засуетилась, бросилась к телефону, стала кричать в трубку, требовать, чтобы доктор приехал немедленно… У мадам приступ!
Ирен посмотрела в лицо свекрови, потрогала ей пульс, потом встала, вышла в коридор, закурила сигарету. Жермен положила трубку и с упреком посмотрела на нее.
167 
