32 
— Папочка! Тут так интересно… Только мне так грустно, папа, — прошептала Аннушка сквозь набежавшие слезы.
Леди Бадб уже успела налить в бокал своего сока и сунула бокал Аннушке:
— Какая нервная девочка! Ну-ка, сделай глоток и перестанешь волноваться.
— Я тебя не слышу, Юлька! Куда ты пропала? Алё, алё!
— Тут классно, тут здоровско, папа! — сказала Аннушка, глотнув чудодейственного сока.
— Да? Ну вот и славно. Я очень рад, Юлька. И что ж тебе там понравилось, в твоей новой школе?
— Все, папочка! — Дальше пошло легче, она вздохнула и продолжала: — Тут такой сад, а в нем такие олени, такие птицы! А знаешь, почему школа называется Келпи? Ее так назвали в честь хорошенькой белой лошадки…
— Очень интересно. А учителя тебе тоже нравятся?
Аннушка поглядела на леди Бадб и мисс Морген: они о чем-то тихо говорили между собой и к ее разговору с отцом не прислушивались: из этого она поняла, что русского языка они не знают. Прислушивалась Жанна, хотя и делала вид, что с любопытством разглядывает корешки книг в шкафу.
— Я пока видела только директора и учительницу по медицине. Они очень добрые и веселые, а еще они обе просто замечательные красавицы.
— Красивее нашей Жанны?
— Конечно, — ответила Аннушка. — В сто раз!
— Не жалеешь, что поехала учиться в Ирландию?
— Не жалею. Папочка, а как там бабушка?
— Бабушка бодра как всегда. Ты бы видела, как она обрадовалась Аннушке! Она от нее три дня глаз не отводила.
— А потом?
— Что потом?
— Потом бабушка отвела от сестры глаза? — в разговоре с папой Аннушка не могла назвать Юльку своим именем — не хотела врать. Да и Жанна, похоже, все-таки подслушивала — уж очень напряженная у нее была спина.
— Потом я уехал обратно в Питер, так что не знаю.
— Я рада за них, — вздохнув, сказала Аннушка и поспешила закончить разговор. — Папа, я напишу тебе потом большое письмо, про все напишу подробно, ладно? А ты мне ответишь, хорошо?
— Конечно, отвечу. А если я в это время буду за границей, мне твое письмо Жанна перешлет по факсу. Ну, целую тебя, котенок мой.
Аннушка положила трубку и отошла к окну.
— Вы хотите еще побыть с Сироной? — спросила леди Бадб Жанну, когда та закончила разговор с Мишиным и повесила трубку.
— Конечно! — сказала Жанна. — Ты ведь отвезешь меня в Дублин, Сирона?
— С радостью, если позволит леди Бадб. — И мисс Морген вопросительно глянула на директрису.
— Поезжайте, милые, и повеселитесь там хорошенько. Я сама отведу Юлианну в ее комнату. Ах да, чуть не забыла! Мы не позволяем нашим ученицам носить драгоценности, привезенные из дома: девочки резвятся, могут потерять свои украшения, а потом родители будут недовольны. Есть у тебя золотые или серебряные вещи, Юлианна, или драгоценные камни?
— Нет, у меня ничего такого нет.
— А что это за цепочка у тебя на шее?
— Ой, простите! Это мой крестик — я и забыла про него. Разве я должна его снять?
— Конечно.
— Он не золотой, он серебряный.
— Тем более. Сними его и отдай мисс Кребс.
Аннушка прижала руку к груди.
— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросила Жанна.
Леди Бадб смотрела на Аннушку пристально и выжидающе. Аннушка медленно сняла цепочку с крестиком. Она подумала: хорошо, что Жанны не было на Юлькином дне Ангела, а то бы она могла сейчас заметить, что это другой крестик, не тот, что папа подарил Юле. А еще она подумала, что скажет бабушка, когда узнает, что она по первому требованию безропотно сняла и отдала свой крестик? «Ну, он ведь не крестильный, — успокоила она себя, — мой крестильный крестик остался в Пскове».
Леди Бадб достала из ящика стола картонную коробочку величиной со спичечный коробок, раскрыла ее и протянула Аннушке.
— Положи сюда свой талисман своей рукой, Юлианна. Заберите это, пожалуйста, мисс Кребс.
— Да-да, конечно, — сказала Жанна. — Не волнуйся, Юлианна, я отдам это твоему папе.
— Ну вот, теперь все в порядке, — сказала леди Бадб.
— Давай прощаться, Юлианна, — сказала Жанна и, подойдя к Аннушке, быстро клюнула ее в щеку. Как только она отвернулась, Аннушка тут же стерла со щеки ее поцелуй.
Мисс Морген и Жанна покинули кабинет, а леди Бадб подвела Аннушку к небольшой двери, почти незаметной на деревянной панели.
— Мы поднимемся на лифте, — сказала она, нажав на деревянный завиток. — Между верхними этажами у нас нет лестниц, только лифты.
32 
