67 
— Да, это в самом деле крайне подозрительно! — заметила Апраксина. — Но очень хорошо, что вы заметили время. — Про себя же она отметила, что таким образом у Георгия Бараташвили появилось алиби, подтвержденное отнюдь не заинтересованным лицом: она помнила, что садовый центр «Парадиз» открывался в десять часов утра. — Ну и как же вы, Таня, потом жили на этом хуторке?
— Георгий мне сказал, что за жилье и кормежку я должна буду исполнять в доме обязанности хозяйки — кормить всю его ораву беженцев, стирать и убирать дом. А за то, что он сделает мне документы, он потребовал еще отдельной платы и получил ее, сволочь такая, тем же вечером — в постели. Вот так я и жила там до тех пор, пока вы не появились…
— Вы забегаете вперед, милая Таня! Меня интересует не постель, а то, как вы провели с Георгием первые часы после того, как он отвез вашу сестру в Блаукирхен. Во-первых, не говорил ли он вам, посадил он ее в электричку или оставил на платформе ждать поезда?
— Ничего про это он не сказал, а я, дура, не спросила. Уехала и уехала… Но он был ужасно нервный! Я еще подумала тогда, а чего ему-то переживать, что моя сестра укатила в Америку?
— Понятно. Что он говорил?
— Он заявил, что я должна посмотреть, какие продукты есть в холодильнике и в шкафу на кухне и что мне еще нужно для хозяйства. Ну, там почти ничего не было, и мы поехали с ним в супермаркет в Бад Визее. В супермаркете он был страшно раздражен и все ругал меня, если я выбирала что-то дорогое — по его мнению. Он сказал, что не собирается откармливать на свой счет кучу прожорливых дармоедов, и отбирал только самые дешевые вещи, которые продавались по сниженным ценам.
— Сделав покупки, вы тотчас же отправились домой?
— Нет. Я по дороге увидела «Макдоналдс» и сказала ему, что я так мечтала, попав на Запад, пойти в настоящий «Макдоналдс». Он засмеялся и сказал, что у меня и мечты тоже дешевые. Это было обидно, но я смолчала, потому что он все-таки повел меня в «Макдоналдс» и взял мне гамбургер и кока-колу… Все удовольствие испортил, гад!
— А потом?
— Потом мы вернулись на хутор, раскладывали продукты. После я обед готовила, потом всех кормила… В общем, я уже не помню, чем я еще занималась в тот день — по хозяйству возилась…
— А Георгий?
— Он водил меня по дому и показывал, где что лежит, что я должна делать.
— Больше в тот день он из дома не выезжал?
— Нет… А вечером… Ну да я уже говорила вам, что было вечером! Подумать только, утром он задушил мою родную сестру, а вечером полез ко мне в постель! Да я бы сейчас сама его задушила голыми руками!
— Татьяна, вы уж, будьте добры, не делайте таких заявлений в присутствии сотрудников полиции: вдруг с Георгием Бараташвили и впрямь что-то случится — ваши слова могут вам выйти боком.
— Наплевать!
— Еще вопрос. Таня, почему при аресте Георгия вы кричали, что он убил старуху? Какую старуху?
— А вы что, до сих пор не знаете? — вытаращила глаза Татьяна. — Да ведь недавно его тетку нашли задушенной в постели!
— А вы откуда об этом знаете?
— От самого Георгия и знаю! Он сказал, что тетка его умерла, и теперь он ждет большого наследства, после чего жизнь его круто изменится к лучшему. А потом Юра Кацман, мальчик, который тоже жил у нас, прочитал про это в местной газетке. Значит, он и тетку свою придушил! Я еще тогда задумалась: кто мог придушить старушку, кому было выгодно это дело? Ну конечно, наследнику! Так всегда делается, я сразу же подумала на Георгия. Я попросила Юрку посмотреть, когда точно придушили старуху, и он сказал, что в четверг. А по четвергам он всегда к ней ездил, к тетке своей, и даже называл это «четверговыми каторжными работами». Все сходится! Потом его вызвали на допрос, и оттуда он вернулся сам не свой и сказал нам, что в ближайшие дни мне и другим нашим ребятам придется с хутора убираться, иначе и ему, и всем нам грозят крупные неприятности. Еще он спросил меня, откуда в полиции может быть моя фотография. Я сказала, что только если с моего загранпаспорта. Но он сказал в ответ: «Нет, это была не паспортная фотография!» Теперь-то я понимаю, что ему в полиции показали фотографию Натальи… Может, он решил, что это не ее, а моя фотография? Мы ведь как две капли воды похожи, мы же близнецы. Я уже тогда поняла, что он будет стараться от меня избавиться: он перестал даже приходить в мою комнату по ночам.
— Ну что ж, Таня, спасибо вам за откровенный рассказ! — сказала Апраксина и вопросительно посмотрела на Миллера, у того вопросов не было, и она закончила: — Я вижу вы устали. Думаю, на сегодня это все. А сейчас наш сотрудник отвезет вас в американское общежитие для беженцев и поможет подать заявление на политическое убежище.
67 
