52 
Она почти ничего не ела и то и дело ловила на себе недвусмысленный взгляд Сержа. Кажется, он разозлился. Хорошо хоть, не доставал больше свой лорнет! Соболинский лениво перебрасывался словами с двумя соседками, всем своим видом демонстрируя, что ему здесь скучно. Одна из них, Долли, просто из кожи вон лезла, чтобы ему понравиться. Но он, казалось, интересовался только французской кухней. Надо отдать должное: повар у Федосьи Ивановны был замечательный! Как и скрипача, она выучила его за границей, только не виртуозной игре на музыкальном инструменте, а искусной стряпне, и теперь не без удовольствия выслушивала комплименты гостей подаваемым блюдам.
– А фрикассе, господа, мой Парамошка готовит не хуже, чем повара в петербургских ресторанах, ей-богу! Вот, Сереженька подтвердит.
– Несомненно, тетушка, – усмехнулся Соболинский.
– А накладно это, уважаемая Федосья Ивановна, обучать за границей дворовых людей? – спросил помещик Оврагов, поглаживая жидкие бакенбарды.
– Ох, батюшка, как накладно! Да иностранные-то повара и музыканты обходятся, чай, еще дороже. И за волосы, ужо, их так-то не потаскаешь, как я моего Парамошку да Фильку-скрипача!
Шурочка порозовела и посмотрела на Сержа. Сам-то он денди, а тетушка его кто? Дворовых за волосы таскает и не стесняется в этом публично признаться! А гости одобрительно смеются! Но Серж сделал вид, что ничего такого не замечает.
Гости с аппетитом работали челюстями, отдавая должное Парамошкиным стараниям. Стол был великолепен, да и цимлянское лилось рекою. Блюдами обносили по старинке, по чинам. Федосья Ивановна Соболинская чтила традиции предков. Так и не выйдя замуж, она осталась в старых девах, и порядок, заведенный в доме еще покойным отцом, был для нее священен. Век минувший цеплялся изо всех сил за это имение, а старая барыня сему потакала. Наряду с французскими деликатесами на столе было место и квасу, и различного рода выпечке, расстегаям, сладким пирожкам, которые подавали вместе с бламанже. Здесь, за этим столом, все смешалось, наше и иностранное: тосты, двусмысленные элегии, поздравления имениннице, забавные частушки, была даже пара переделанных песенок в исполнении дворянских отпрысков, обученных французскому языку. Гувернеры на дальнем конце стола, коим еды досталось мало, внимательно следили за лакеями, разносящими кушанья, а не за своими воспитанниками, запинавшимися в особенно трудных местах. Но в общем веселье всех этих нелепостей и досадных ошибок никто не замечал. Шурочка же с замиранием сердца ждала танцев. Что же делать, если Серж пригласит ее на вальс? А что делать, если не пригласит?
Наконец затянувшееся застолье закончилось, в гостиную понесли карточные столы и чай. Девицы, перешептываясь, оправляли свои примявшиеся платья и приводили в порядок прически. Гости солидного возраста настраивались на серьезную карточную игру, молодежь готовилась веселиться. И вдруг…
И вдруг все смолкло. Потом по залу прокатился ропот. Ряды гостей непроизвольно раздвинулись, и Шурочка увидела графа Ланина в простом черном фраке. Он извинился за опоздание и подошел с поздравлениями к имениннице. Федосья Ивановна занервничала, щеки ее были красными от выпитого вина, руки вспотели, так было жарко в переполненном доме. А к важному вельможе уже спешил губернатор, который тоже почтил своим присутствием дальнюю родственницу помещицу Соболинскую.
Фраза «у него миллионы» поистине магическая. Она, словно золотой ключик, открывает любые сердца. Ланин был не при параде и держался весьма просто, но вокруг него сразу же образовалась пустота. Ему почтительно кланялись и улыбались, но издали. Никто не смел, приблизиться к нему без его дозволения, коим стал бы благосклонный взгляд. Но и отходить никто не спешил.
Губернатор тут же затеял с ним беседу, светясь угодливой улыбкой, впрочем, он больше слушал, чем говорил и тут же со всем соглашался. Чиновники рангом пониже внимательно прислушивались, ожидая момента вставить умное словцо и блеснуть умом, если вдруг в разговоре возникнет пауза. Перебивать высокого гостя никто не посмел бы, и никто не посмел бы с ним спорить. А вот мнение высказать можно, если оно совпадает с мнением его сиятельства. Следовательно, надобно сначала угадать его настроение. Лицо графа ничего не выражало, он никого не выделял и никого не поощрял. Все занервничали. Что же делать с программой вечера? Прибыл полковой оркестр, музыканты уже настроили свои инструменты. Молодежь желает веселиться. А ну как графу не по нраву танцы? Губернатор собрался почтительно предложить его сиятельству партию в карты и ожидал удобного момента. Возникшее напряжение разрядили звуки музыки, которые донеслись из бального зала. Граф улыбнулся вдруг и спросил:
52 
