Лёгкий, ненавязчивый романчик 
65 
– Главная причина, по которой России было отказано в выдаче Адамова, – пропустив тираду Бернстайна мимо ушей, сказал Дмитрий Владимирович, – заключается вовсе не в финансовых махинациях, а в его прежней должности. Ему очень многое известно об атомных секретах моей страны...
– Ну-ну, Дмитрий, – произнес Уэбстер с немного смущенной улыбкой человека, ставшего свидетелем того, как его хороший знакомый при большом скоплении народа сделал неприличность за праздничным столом. – Согласись, подобные вещи как-то не принято обсуждать... гм... вслух.
– Разумеется, – сказал генерал Андреичев. – Они подразумеваются, как закон всемирного тяготения или то, откуда берутся дети. Именно поэтому, джентльмены, за этим столом сидим мы с вами, а не директора ЦРУ и ФСБ или даже президенты наших стран.
– Мы сидим за этим столом как старые добрые друзья, ведущие приватную беседу, – склонив голову набок и с огромным любопытством глядя на Дмитрия Владимировича, заявил Уэбстер.
– Разумеется, – еще раз повторил Андреичев. – А присутствие представителя госдепартамента США, – он отвесил короткий поклон в сторону Бернстайна, – необходимо для того, чтобы придать встрече старых друзей особую теплоту и приватность, не так ли? Я уж не говорю о вертолете и спецназовцах с автоматами, которые встречали меня на крыше.
– Один – ноль в твою пользу, Дмитрий, – сказал Уэбстер. – Пожалуйста, продолжай. Наша встреча мне самому кажется довольно необычной.
– На то имеются веские причины, – заверил его Андреичев. – Так вот, в ваших руках вскоре может оказаться человек, которому очень многое известно о России... Кстати, Джон, вас уведомили о моих полномочиях?
– Да, – сказал Уэбстер, – уведомили. Они весьма широки, только я не совсем понял, какого именно вопроса эти полномочия касаются.
Бернстайн ограничился молчаливым кивком, поняв, по всей видимости, что его рассуждения о юридических тонкостях положения бывшего министра атомной энергетики России здесь никого не интересуют.
– Сейчас вы все поймете, – пообещал Андреичев. – Пользуясь предоставленными мне полномочиями, которые вы, джентльмены, только что любезно подтвердили, я предлагаю вам обмен. Вы снимаете свое требование о выдаче вам Адамова, а мы...
– А вы? – заинтересованно спросил Уэбстер, воспользовавшись сделанной Владимиром Дмитриевичем эффектной паузой.
– А мы обязуемся доставить вам человека, которого вы, джентльмены, давно и безуспешно пытаетесь заполучить. К слову, ему о вас тоже многое известно, и Соединенные Штаты вряд ли заинтересованы в обнародовании его... гм... мемуаров.
– Пока что вы говорите загадками, Дмитрий, – заметил Уэбстер.
– Взгляните сами.
С этими словами Андреичев вынул из внутреннего кармана и положил на стол любительскую цветную фотографию, на которой были изображены двое мужчин в костюмах для игры в гольф – один помоложе и в очках, другой постарше и с подрисованной от руки длинной бородой. Тот, кто рисовал бороду, явно был далек от изобразительного искусства, однако тут не требовалось быть Леонардо или Тицианом – сходство и без того получилось разительное.
Генерал ЦРУ Уэбстер и представитель госдепартамента Бернстайн склонились над фотографией, едва не стукнувшись лбами. Пользуясь тем, что на него никто не смотрит, генерал Андреичев позволил себе снисходительно улыбнуться: да, такого поворота эти джентльмены явно не ожидали. Думали небось, что он приехал канючить и спекулировать своим давним знакомством с Уэбстером, а тут такой сюрприз...
– Это что, шутка? – спросил Бернстайн, подняв на Дмитрия Владимировича глаза, которые сейчас были едва ли не больше оправы его очков.
– Какие уж тут шутки, – ответил генерал.
– Будь я трижды проклят, – ошеломленно пробормотал Уэбстер. – Где он?!
Дмитрий Владимирович ответил на этот неуместный вопрос непроницаемой, загадочной улыбкой опытного игрока в покер, у которого начинающий партнер спросил, уж не блефует ли он. То обстоятельство, что генерал Андреичев сам не имел ни малейшего представления о происхождении снимка, ничего не меняло: он не сказал бы этого Уэбстеру, даже если бы знал.
– Да-да, конечно, – правильно оценив эту улыбку, проговорил Уэбстер. – Этот, в очках, – Халид бен Вазир. Надо же, я и не знал, что он поддерживает такие тесные отношения со своим дядюшкой... Я слышал, он погиб в Зальцбурге?
– Вы отличный работник, Джон, – повторил Дмитрий Владимирович, не имея понятия ни о том, кто такой Халид бен Вазир, ни о том, какая судьба его постигла.
65 
