Лёгкий, ненавязчивый романчик 
92 
Потом он поскользнулся на шляпке раздавленного им же мухомора, оцарапал щеку о какой-то сучок и совершенно рассвирепел. Но тут впереди сквозь листву замаячило что-то грязно-белое, и он понял, что пришел.
С минуту он постоял в кустах, успокаиваясь и намертво задавливая в себе желание убивать всех, кто встретится на пути. Он пришел сюда вовсе не за этим, и, потом, Палач никогда не позволял себе пускать кого-нибудь в расход сгоряча, повинуясь мгновенному импульсу. Смерть была его профессией, его работой, и относиться к ней нужно было серьезно и с минимумом эмоций, чтобы не наломать дров. Зачем портить отношения с хозяином, без нужды убивая его псов? Зачем, наконец, без толку тратить патроны на это пушечное мясо?
Лес вокруг дачи старика был вырублен на пять метров. Пни на просеке были выкорчеваны, земля выровнена и утрамбована асфальтоукладчиком, так что просека превратилась в некое подобие кольцевой дороги. Палач тенью метнулся через пустое пространство и, не давая себе времени на раздумья, перемахнул через забор. В последний момент, уже ухватившись руками за верхний край кирпичной стены, он вдруг с ужасом вспомнил, что старик вот уже добрых полгода поговаривал о том, чтобы протянуть по верху ограды колючую проволоку или хотя бы насыпать битого стекла.
– Ой-е… – тихонько сказал Палач, но отступать было некуда, он легко подтянулся на руках, перевалился через гребень стены, и ничего страшного не произошло – ровным счетом ничего, если не считать отскочившей пуговицы на рубашке, которая давно уже висела на одной нитке. Верх стены был таким же, как и раньше – сухим, шершавым, серым, и ни проволоки, ни битого стекла на нем не обнаружилось.
«Стареет Михалыч, – подумал Палач, падая на четвереньки в мягкую, неестественно зеленую и ровную траву, которой был засеян весь двор от края до края. – Еще пару лет назад, задумав какую-нибудь модернизацию, он занялся бы ей немедленно. А теперь паузы между замыслом и воплощением становятся все длиннее и длиннее… Правда, когда надо провернуть очередную операцию или просто кого-нибудь стереть в порошок, он действует немедленно и без раздумий, лучше всех молодых, которых я знаю. Старая школа, что тут скажешь…»
По дороге к дому ему встретился только один охранник, который явно был не в курсе дела, потому что приветствовал Палача вполне по-дружески и даже не спросил, откуда тот, черт возьми, взялся. Впрочем, к манере Палача исчезать и появляться словно из-под земли все здесь давно уже привыкли и точно так же привыкли не задавать ему вопросов: он работал под непосредственным руководством старика, выполнял только его задания и подчинялся только ему. Спроси такого о чем-нибудь – и неизвестно, чем это закончится для тебя лично. Меньше знаешь – крепче спишь, это старик им всем хорошо растолковал. Доходчиво, на наглядных примерах.
В небольшом холле сразу за входной дверью, как всегда, сидел еще один охранник, и даже не охранник, собственно, а личный телохранитель старика. Палач немного знал его, когда-то они даже работали в одной конторе, хотя и в разных отделах, но потом пути их разошлись, чтобы снова скреститься здесь, под крылышком у старика. Это был настоящий профессионал – холодный, спокойный, великолепно обученный и вышколенный, с безупречными манерами, абсолютно непроницаемым лицом и каменными мышцами. Старик очень редко брал на работу людей с улицы, предпочитая профессионалов, имеющих по возможности партийное прошлое.
Палач предпочел бы увидеть в холле десяток обыкновенных мордоворотов, но выбирать не приходилось, и он шагнул через порог, растянув свое малоподвижное лицо в подобие приветливой улыбки. Телохранитель легко поднялся ему навстречу и тоже раздвинул губы в дежурной улыбке, одновременно протянув к Палачу руку раскрытой ладонью кверху. Таков уж был здешний порядок – сдавать оружие при входе.
Какую-то долю секунды Палач колебался, взвешивая и сравнивая различные варианты, а потом все-таки вынул из-за пояса и отдал своему бывшему коллеге тяжелый “ТТ”. Телохранитель едва заметно шевельнул бровями, увидев глушитель, и метнул в Палача короткий пронзительный взгляд. Палач сделал вид, что не заметил его удивления, и слегка растопырил локти, предлагая себя обыскать. Когда телохранитель, предварительно спрятав пистолет в стенной шкаф, принялся ощупывать его, проводя ладонями вдоль тела, Палач снова заколебался: не дать ли все-таки ему по черепу, чтобы вернуть оружие и расчистить путь к отступлению?
92 
