очень нудно 
68 
На улице Глеб спросил:
. – Куда пойдем?
– Мне все равно, – весело заявила, тряхнув волосами, женщина. – Это зависит от того, сколько ты собрался потратить денег.
– Все до последнего сантима, – с купеческой удалью захохотал Глеб.
На них оглядывались прохожие. Ведь даже в Париже не часто встретишь такую красивую пару, которая так громко и счастливо смеется.
– На нас смотрят, – сказала Ирина.
– Завидуют, – сказал Глеб.
– Кому? Мне или тебе?
– Нам завидуют!
– Давай возьмем такси? – вдруг предложила Ирина.
– Давай, – Глеб подошел к краю тротуара. – И куда поедем?
– Не знаю. Давай просто покатаемся по городу.
– Хорошо, – согласился Глеб.
– Будем целоваться?
– Обязательно. Как школьник и школьница или студент и студентка, убежавшие с занятий.
Как по мановению волшебной палочки, появилось такси. Ирина и Глеб уселись в немного душный салон. Таксист обернулся и любезно спросил:
– Куда едем?
Глеб махнул рукой:
– Вперед!
Таксист кивнул. Дескать, ясно, мсье и мадам – счастливые влюбленные и просто хотят поколесить по городу. Им никуда не надо спешить, и деньги у них есть. Водитель не безосновательно рассчитывал на неплохой заработок, ведь счастливые люди обычно не скупятся на чаевые.
За стеклами мелькали улицы, площади, переулки, парки, фонтаны. Все это слилось в радужный калейдоскоп. Время от времени Ирина запрокидывала голову, смеялась. Тогда Глеб целовал ее то в щеку, то в плечо, то во влажные, чуть припухшие губы. Ирина крепко, до боли сжимала ладони Глеба своими тонкими пальцами.
– Остановитесь, пожалуйста, вот здесь, – Глеб тронул за плечо водителя.
– Подождать?
– Конечно…
Машина остановилась, пассажиры покинули ее, чтобы попить кофе под пестрым зонтиком уличного кафе… Глеб купил цветы. Они вновь забрались в такси и помчались по лабиринту улиц.
– Мы хотим пообедать в каком-нибудь хорошем ресторане.
– Понял, – кивал таксист.
И через четверть часа они уже находились в плавучем ресторане и плыли по Сене под арками парижских мостов. Стол был уставлен всем, что только приглянулось им в меню, Глеб и Ирина смеялись и с аппетитом поглощали одно блюдо за другим. Затем вновь мелькали улицы…Ужинали они в «Мулен Руж». А на рассвете такси мчало их в сторону аэропорта.
Ночью они так и не сомкнули глаз, предполагая, что смогут выспаться в самолете. Так и случилось. Едва они оказались в салоне «боинга», как Быстрицкая положила голову на плечо Глеба и уснула, даже не дожидаясь взлета. Позади был Париж, впереди их ждала Москва.
Сиверов спал ровно один час тридцать минут. Он проснулся, открыл глаза в тот момент, когда самолет заходил на посадку. Ирина Быстрицкая вздрогнула, тоже открыла глаза. Она явно не сразу сообразила, где находится, но, увидев улыбку на лице Глеба, мгновенно все поняла и успокоилась.
– Мы уже дома? – тихо спросила она.
– Можешь считать, что дома, – ответил Глеб, подмигнув.
– Слава Богу, – упавшим голосом сказала Ирина.
– Не очень ты рада встрече с родиной, – шутливо заметил Глеб.
Моторы ревели, самолет сделал круг, заходя на посадку.
– Так мы уже в Москве? – переспросила Ирина, заглядывая в иллюминатор.
– А где нам еще быть?
– Я бы хотела оказаться в Париже, в том же отеле, в том же номере, проснуться на той же кровати. Но обязательно, чтобы ты, Глеб, был рядом.
– Я бы тоже от этого не отказался.
Они устало и чуть виновато улыбнулись друг другу. Говорить больше стало не о чем, все и так было понятно. Самолет совершил посадку.
Проходить таможенный досмотр и решать проблемы с документами не пришлось.
Глеба и Ирину ждали уже на летном поле. Глеб еще в самолете догадался, кто его будет встречать. И не ошибся. Именно полковник Крапивин приветливо помахал Глебу рукой, и уже через десять минут Глеб сидел в черной служебной «волге» на заднем сиденье. Ирина села в такую же черную «волгу» с двумя антеннами. Полковник Крапивин устроился рядом с Сиверовым. Глеб молчал, прикрыв глаза готовился к разговору.
– Ну как отдыхалось? – насмешливо спросил полковник, явно подкалывая собеседника. Крапивину хотелось хоть как-то досадить этому уверенному в себе человеку, который пользовался у генерала настолько большим авторитетом, что оставалось лишь завидовать.
– Хорошо отдыхалось.
– Да, я понимаю, отдыхать – не работать.
68 
