23 
Борис узнал об исчезновении брата случайно. Он немедленно отправился в Петербург, где ему пришлось не только отследить всю бандитскую цепочку, начиная с низшего звена, но и скрываться от преследования милиции. И он таки добрался до виллы, освободил брата и помог вернуть похищенные деньги. И после этого началось. То сам Андрей, то кто-то из его друзей оказывался в шаге от гибели, и Борис неизменно приходил на выручку. Кажется, с помощью брата судьба испытывала Комбата на прочность. А может, такова сегодня доля всех ответственных банковских работников?
– Что-то я с утра ударился в воспоминания. Может, старею? – подумал Комбат. – Хотя кто из людей молодеет? Никто. Одни растут, другие стареют. Ну, может, еще лет в двадцать цветут. Но после тридцати обязательно начинают стареть.
А ему уже давно минуло тридцать. Впрочем, старым Комбат чувствовал себя только глядя на дату рождения в паспорте. И еще когда месяцами приходилось ждать нужного звонка.
– Точно старею. Вот полковник меня поздравил, а о новом деле даже не заикнулся. Может, опять меня отправили в отставку? Хорошо еще, в наградном листе не добавлено “и в связи с ..сятилетием”. Дали орден и списали.
Комбат так разнервничался, что было потянулся за сигаретой, но тут же остановил себя. “Отставить. Может, кто-то и считает тебя стариком, но ведь ты сам – нет. Давай-давай, поторапливайся. Надо успеть до восьми позаниматься и принять душ. Раньше восьми Бахрушин не звонит, дрыхнет еще, а в восемь может”.
Комбат быстро оделся и выбежал на улицу. Близящееся лето, как всегда, напоминало о себе самым назойливым образом – омерзительной вонью из мусорных баков, вывозить которые городские службы не торопились.
У входа в парк Комбат чуть не столкнулся с каким-то неприятным типом. Рублеву показалось, что незнакомый мужик умышленно стал у него на пути и почему-то злорадно усмехнулся, заметив на руке у Бориса дорогие часы. Часы были самой ценной вещью Комбата. Красивые, золотые, а главное безотказные, служившие ему много лет. Рублеву вспомнилась жалоба одного чудака, напечатанная в газете. Мол, купил он дорогущие фирменные часы, пылеводонепроницаемые с гарантией погружения до сорока метров и принципиально купался в ванне, не снимая их. Через пару месяцев, не выдержав пытки горячей водой, часы стали, и чудак потребовал заменить бракованную вещь. Комбат бережнее относился к афганскому трофею, хотя, выходя из дому, надевал их даже на пробежку. Он серьезно относился к большим нагрузкам и регулярно измерял пульс.
В парке было безлюдно. Лишь изредка Комбат обгонял пенсионеров, медленно трусивших то ли от, то ли к инфаркту. Людей среднего возраста попадалось еще меньше, а о молодых и речи не было. За все годы Комбат замечал тут лишь двух девушек, причем одна из них, судя по крепкой фигуре и сложным упражнениям, недавно оставила большой спорт, а может быть, восстанавливалась после травмы. Увидеть на аллеях бегущих парней было столь же нереально, как обнаружить в дебрях Амазонки поселение чукчей.
Комбат свернул к площадке, немного замедляя бег. Утром здесь он бывал единственным гостем. А вечером здесь, конечно же, собирались люди, гадили, как водится. Чего здесь только не было: заплеванные окурки, мятые пластиковые стаканы, разбитые бутылки. Комбат не поленился, навестил одну компанию, поговорил с ними, как мужчина с.., хотя какие они были, к черту, мужчины. Так, дефективные подростки. Но приказ Комбата, как ни странно, выполнили. И сами перестали гадить, и других отвадили.
Комбат заканчивал традиционный комплекс на растяжку, когда из-за деревьев выскочили пятеро здоровых лбов. Троих Рублев узнал сразу: типа, который налетел на него у входа в парк, и гнилозубого с дружком, только позавчера испытавших на себе тяжелую руку Комбата. Видно, ребятам показалось мало, пришли попросить добавки. Только эти двое, уже наученные горьким опытом, сжимали в руках обрезки труб, остальные понадеялись на собственные силы.
– Вот и разомнусь как следует, – мелькнула у Комбата шальная мысль.
– Эй, мужик, отдай “котлы” добром, целее будешь, – потребовал тип с длинными, как у обезьяны, руками.
– Приди и возьми, – ответил Комбат, невольно повторяя фразу героя древности.
– Тебе повезет, если у тебя отыщется дружок в реанимации, – угрожающе сказал обезьянистый тип.
Похоже, он был за главного у нападавших. По его знаку пацаны стали расходиться веером, норовя окружить Комбата и наброситься со всех сторон. Но у Рублева были свои соображения относительно предстоящей схватки. Парень с распухшим носом явно побаивался своего обидчика, хотя держал в руке увесистую железяку и мог рассчитывать на поддержку четверых дружков. Комбат бросился на него, у парня не выдержали нервы, и он отскочил в сторону, что стало полной неожиданностью для наступавшего рядом с ним молодца. Рублев, продолжая движение, ударил его сбоку в лицо, вложив в удар всю силу. Раздался отчетливый хруст и вслед за ним одновременно два вопля.
23 
