49 
За широким окном неподвижно стоял заснеженный еловый лес. С неба опять падал мокрый снег, еловые лапы совсем обвисли под его тяжестью, и, пока Губанов, дымя сигаретой, бездумно смотрел в окно, с них несколько раз сорвались и бесшумно обрушились вниз тяжелые сырые пласты. Губанов посмотрел на часы. Было восемь утра, впереди его ждала масса дел. День был расписан буквально по минутам, и благодаря вчерашней безобразной пьянке расписание уже пошло ломаться, как лед на реке во время весеннего ледохода.
– Ну и хрен с ним, – громко сказал Губанов, потушил окурок о каменные плиты пола и с кряхтением принял вертикальное положение.
Маслова он отыскал в кабинете главврача. Это было, пожалуй, единственное помещение во всем здании, имевшее законченный, вполне обжитой вид. На окнах, как полагается, висели жалюзи” стол вызывал уважение своими внушительными габаритами и строгим, лишенным ненужных излишеств дизайном, матово поблескивала светлая кожаная обивка мягких кресел для посетителей, на приставном столике справа от рабочего места Маслова слепо таращился темным бельмом выключенного монитора современный компьютер.
Сам Маслов восседал за столом во вращающемся кресле и, согнувшись в три погибели, сосредоточенно стриг ногти на ногах хирургическими ножницами. Ногти у него были мощные, кривые и желтые. Губанов подумал, что здесь больше подошли бы не ножницы, а молоток и зубило, и поспешно отвел глаза: от вида желтоватых докторских ступней с кривыми ногтями и ороговевшими растоптанными пятками его вдруг замутило.
Услышав шаги Губанова, Маслов поднял на него глаза. Даже сквозь стекла очков было видно, что белки у него розоватые с перепоя, но в остальном чертов Айболит выглядел как огурчик.
– О, – сказал он, – некротическое явление. В морге, небось, переполох: куда этот, из восьмого контейнера, подевался? Неужто сторожа его на котлеты пустили? А он – вот он!
– Болван, – проворчал Губанов и тяжело рухнул в одно их кресел. – Черт, – сказал он, – мягко, – Спрашивается, почему я спал на голом каменном полу, как бродячий пес?
– А это ты у себя спроси, – посоветовал Маслов, натягивая на ногу драный хлопчатобумажный носок. Он критически осмотрел высунувшийся из дыры большой палец, пожал костлявыми плечами и сунул ногу в ботинок. – Я тебе предлагал нормальное спальное место, а тебе, видите ли, захотелось романтики. Насилу тебя уговорили костер в палате не разводить.
– Да? – удивился Губанов. – Черт, ничего не помню. А все ты со своим спиртом. Самого, я вижу, как огурчик.
– Точно, – сказал Маслов, – как огурчик. Хоть сейчас под крышку и в погреб. Хорошее слово – погреб. Напоминает погребение.
– Тьфу на тебя, – сказал Губанов. – Бездельник ты, а не главврач.
– Не спорю, – согласился Маслов и, запустив руку в недра своей растрепанной бороды, энергично поскреб шею. – А кого прикажешь лечить?
– Меня, например, – проворчал майор. – Помираю ведь прямо на твоих глазах.
– А, – сказал Маслов, – понятно.
Он сунулся в тумбу письменного стола, некоторое время звякал там стеклом, пыхтел и чем-то аппетитно булькал, после чего вновь вынырнул на поверхность и поставил перед Губановым мензурку, до краев наполненную прозрачной жидкостью. Губанов поспешно протянул дрожащую руку и залпом выплеснул содержимое мензурки в рот. Он покраснел, глаза его угрожающе выпучились, и Маслов торопливо подвинул к нему графин с водой. Губанов схватил графин и припал к нему, как путник, трое суток блуждавший в сердце Сахары. Он булькал и захлебывался, вода, пузырясь, стекала по его подбородку за ворот несвежей рубашки.
Наконец он со стуком поставил наполовину опустошенный графин на место, утерся рукавом и шумно перевел дыхание.
– Отравитель, – просипел он неожиданно севшим голосом. – Неужели нельзя было предупредить, что неразведенный?
– Вчера ты хлестал его, как воду, – напомнил Маслов.
– Так то вчера, – возразил Губанов.
– Смотри, – предупредил его приятель, – как бы мне не пришлось выделять вам палату на двоих.
– Ого, – Губанов перестал пыхтеть и утираться и с интересом уставился на собеседника. – А ты, я вижу, уже освоился с ролью хозяина.
Борода доктора ехидно шевельнулась. Рта его было не разглядеть под нависающими усами, но майор готов был поклясться, что Маслов саркастически улыбается.
– А у тебя есть на примете другая кандидатура? – спросил доктор и ткнул указательным пальцем в переносицу, поправляя очки. – Меня в последнее время почему-то все время мучают сомнения. Я хотел обсудить это вчера, но ты как-то очень быстро окосел…
49 
