111 
К воротам Сивый не пошел. Метрах в двадцати от них, в густых зарослях ежевики, имелся другой путь внутрь неприступного периметра, заготовленный предусмотрительным подполковником в конце лета, когда операция с морфием находилась еще в стадии разработки. Один из весенних ливней подмыл песчаную почву у основания забора, так что между бетонным фундаментом и землей образовался просвет шириной в ладонь. Однажды заметив эту лазейку, Раскошин не стал ее расширять, о чем теперь очень жалел: его правая рука, словно предчувствуя предстоящую работу, разболелась не на шутку.
Он велел руке заткнуться, напоследок огляделся по сторонам, раздвинул кусты ежевики, разгреб многолетний слой опавших листьев и вынул тщательно завернутую в полиэтилен саперную лопатку. Это был очень относительный инструмент, а Сивый сейчас был очень относительным землекопом, но податливый песок копался легко, и на расширение лаза ушло каких-нибудь двадцать минут.
Раскошин сбросил прямо на землю свое дорогое светлое пальто и в последний раз проверил пистолет. Это был длинноствольный «люгер», очень неудобный для ношения в кармане, но зато очень выигрышный во многих других отношениях. Здесь была даже специальная планка для установки оптического прицела, и Сивый не замедлил воспользоваться этим удобством. Он вынул прицел из кармана пиджака, установил его и снял с линз крышки. Теперь он мог с расстояния в сто метров попасть в глаз белке, но такой точности от него никто не требовал: его мишень была гораздо крупнее.
Сменив в пистолете обойму, Сивый лет на землю и ящерицей скользнул в дыру под забором.
Глава 16
Они оставили «девятку» Слепого за три дома от нужного участка и по неприметной тропинке между двумя высокими полусгнившими дощатыми заборами спустились к реке.
– Красиво, – сказал Глеб, ежась от налетевшего с воды порыва холодного ветра и поднимая воротник кожаной куртки.
– Нам налево, – отозвался Активист и решительно двинулся вдоль обрыва. Любоваться здешними красотами ему не хотелось: слишком свежи были воспоминания о последнем визите в эти заповедные места.
Глеб озабоченно покивал головой и двинулся следом за своим спутником, сжимая в кармане рукоять пистолета. Он был недоволен ходом событий. Ни по одному из адресов, значившихся в электронной картотеке Сивого, Кудрявый больше не проживал. Там жили самые обыкновенные люди, никогда и слыхом не слыхавшие о лысом упыре и его темных делишках. Обдумывая это странное обстоятельство, Глеб пришел к выводу, что Раскошин намеренно ввел в память компьютера ложную информацию, когда выбрал себе наконец будущего партнера.
Смешнее всего было то, что Малахов, к которому в конце концов Глеб вынужденно обратился за помощью, выдал ему те же адреса. Это был мощный удар, и, продираясь через заросли малины и ежевики над речным обрывом, Слепой благодарил небо за то, что оно послало ему Активиста.
Впрочем, этот дар небес тоже казался ему довольно сомнительным. Медленно приходящий в упадок дачный поселок, принадлежавший элите брежневских времен, мало походил на место, часто посещаемое ворами в законе. Тем не менее он был единственной зацепкой, и Глеб не стал высказывать претензий даже тогда, когда в зарослях молодого ельника они вдруг напоролись на забор из ржавой колючей проволоки, уходивший на два метра в реку.
Налетев на неожиданную преграду. Активист тихо выругался и остановился, не зная, что предпринять.
– Зараза лысая, – процедил он сквозь зубы. – Это его участок. Вон он, тот бережок, с которого меня в водичку скатывали. Что же теперь, обратно в воду лезть?
Слепой с сомнением покосился в сторону реки и зябко передернул плечами.
– Бр-р-р, – сказал он. – Холодная, наверное.
– Так ведь ноябрь на дворе, – со вздохом сказал Активист.
Глеб молча снял куртку и бросил ее поверх забора.
– Армия – школа жизни, – сказал он.
– Которую лучше закончить заочно, – подхватил цитату Активист и полез на забор.
Они все-таки изрядно оборвались и исцарапались, а куртка, когда Глебу удалось наконец сдернуть ее с забора, выглядела так, словно по ней стреляли утиной дробью. Они не стали обмениваться замечаниями по этому поводу, поскольку теперь находились на вражеской территории.
Глеб шел впереди, держа в руке пистолет и испытывая странное чувство. Это было что-то до боли знакомое, но основательно забытое, и, проанализировав свои ощущения, Слепой понял, в чем дело: он шел в бой не один. Конечно, теперь за его спиной была не рота и даже не взвод, но, когда речь идет о человеческих жизнях, зависящих от принятого тобой решения, количество не имеет значения.
111 
