очень нудно 
99 
— Погоди, — сказал Тюха. — Дай подумать.
Он сел на теплый бордюрный камень, положил на колени мотоциклетный шлем, обнял его руками, пристроил сверху подбородок и стал думать. Вид у него при этом сделался сонный и тупой, и Пятый, длинно сплюнув в сторону, решил, что Тюха вот-вот заснет. Пятнов не верил, что его приятель додумается до чего-нибудь стоящего, и уже начал прикидывать, кем бы его заменить: отказываться от задуманного путешествия все-таки не хотелось.
Тем не менее Пантюхин думал. Он пытался делать это так, как учил его Колдун. Людоед он или не людоед, а мозги у этого мужика работали как надо, и Тюха был почти на сто процентов уверен, что сумеет должным образом решить внезапно возникшую перед ним проблему.
Рассуждая логически, проблема заключалась в двух вещах: в мотоцикле и в расстоянии, которое требовалось покрыть верхом на этой прирученной японской пуле. Тюха почесал затылок и попытался представить себя на месте матери. Получалось, что сам он наверняка спустил бы собственному ребенку всю шкуру с задницы, лишь бы в корне пресечь самоубийственную затею. Затея действительно была довольно самоубийственная, но Тюха с оптимизмом молодости верил, что с ним лично ничего страшного не произойдет. Однако мать Тюхи давно уже утратила последние крупицы отпущенного ей природой оптимизма, и ее реакция на запланированное путешествие была предсказуемой и однозначно отрицательной.
«Итак, — сказал себе Тюха, — что мы имеем? Мотоцикл, да? Ну, а если убрать из этого уравнения мотоцикл? Что останется — дальняя дорога? Дорогу тоже можно сделать покороче. Скажем, мы отправляемся на электричке куда-нибудь под Покров, к Лехиной бабке… Отпустит? Должна отпустить. Вот только деньги…»
— А деньги, Пятый? — спросил он, не поворачивая головы.
— Капуста есть, — сказал Пятый.
— У меня нет, — напомнил Тюха.
— Да знаю я, что у тебя нет… Не дрейфь, прокормлю.
Тюха скривился. Он уже успел усвоить старую истину, гласившую, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Что я тебе, баба? — сердито спросил он. — Ты мне еще цветочки купи, я тогда подумаю, ехать с тобой или не ехать…
— Баран, — сказал Пятый. — Мне же тоже в падлу одному ехать! А палатку поставить? А в рыло дать кому-нибудь?
— Холуя нанимаешь? — окрысился Тюха.
— Баран, — повторил Пятый. — Ну, как знаешь. Мое дело предложить, твое — отказаться. Позвоню Жеке Малахову, если ты у нас такой гордый, что тебе костер разжечь в облом.
— Ладно, — сказал Тюха, — с капустой я что-нибудь придумаю. А куда рванем?
Пятый присел рядом с ним на бордюр, сделав тем самым первый шаг к превращению своих торчавших во все стороны новеньких кожаных штанов в нормальную человеческую одежду — в меру грязную, в меру потертую и повторяющую все выпуклости и впадины хозяйского тела. Так, сидя рядышком на бордюре, они обстоятельно обсудили маршрут предстоящей поездки.
От теплых берегов Черного моря им пришлось с сожалением отказаться: путешествие через всю Украину могло слишком дорого обойтись, а Черноморское побережье Кавказа пугало близостью мятежной Чечни. Кроме того, эти благословенные некогда края находились все-таки чересчур далеко от Москвы. После бурного обсуждения было решено удовольствоваться Балтикой, точнее, Финским заливом. Пятый когда-то бывал в тех краях и утверждал, что места там просто сногсшибательные, никакого Крыма не надо: сосны, дюны, чистое море, микроклимат, а если забраться подальше, скажем за Выборг, то почти полное безлюдье.
— Кинься, Пятый, там же погранзона! — сказал Тюха, демонстрируя неожиданно хорошее знакомство с географией.
— Ну и что? — проворчал Пятый, который начисто забыл об этом хорошо известном ему обстоятельстве. — У нас же не фура с водкой, а мотоцикл! В крайнем случае, лесом протащим! И вообще, сунем погранцу десять баксов — и дело в шляпе.
Такая уверенность приятеля несколько успокоила осторожного Тюху, хотя между делом он подумал, что лишние десять баксов не помешали бы ему самому.
После этого обсудили детали: что взять с собой, когда выезжать и, главное, что соврать родителям, чтобы они не путались под ногами со своими ахами, охами, запретами и нравоучениями. Врать было просто: их родители принадлежали к разным социальным группам и не только не водили между собой дружбы, но даже не были знакомы. Поэтому общую легенду сочинили просто на всякий пожарный случай. В ней без лишних затей фигурировали электричка и престарелая бабка Пятого, которая действительно жила в глухой деревушке под Покровом. Телефона у бабки, да и во всей деревне, не было, так что насчет неожиданной проверки можно было не беспокоиться.
99 
