Особенно,... 
65 
— А тебе оно надо? — осторожно спросил следователь Жуков. — Есть отдел по борьбе с наркотиками…
— Да, но трупы-то — мое дело! Недавно нашли тело молодой женщины, в парке, что рядом с моим домом. Умерла от передозировки. Привезли откуда-то, выкинули в лесном массиве. И вот еще был случай… Олег, что с тобой?
— Ничего, — с трудом выдавил он. — Голова болит. Устал.
— Э-э-э… Да на тебе лица нет! Надо отдохнуть. Трое суток почти не спим.
— Все нормально. Пройдет.
…В дачном поселке, куда отвез его Валентин, было тихо. После трехдневной суеты и напряжения, тишина лилась бальзамом на душевные раны. Большинство дачников уже покинули летние резиденции и перебрались в город. У детей начался учебный год. Окна светились домах в четырех, остальные стояли темные, нежилые.
— Остаться бы здесь, — вздохнул Валентин. — Хорошо, тихо. Но не могу. Жена ждет, надо отметиться. Вчера устроила скандал: ты уходишь, я еще сплю, приходишь, я уже сплю. Забыла уже, как ты выглядишь.
— Что ж сразу не сказал? Пока до дома доберешься, она точно уснет. Я мог бы и на попутке добраться.
— Пустяки. А как твоя на это реагирует?
— На что? — невольно вздрогнул следователь Жуков.
— На твою работу?
— Привыкла, — коротко ответил он. И тоже не удержался: — Да, тихо. Говорят, город старит. А почему? Здесь, на природе, день может тянуться целую вечность. В размышлениях о вечном же. А там пролетает, как один миг. И все в заботах о хлебе Насущном. Какое там вечное! День прошел — и слава богу. Не успеешь оглянуться — жизнь прошла. Жаль.
— Что-то ты за упокой заговорил, — внимательно посмотрел на него Валентин.
— Ничего, пройдет. И это пройдет. Все проходит.
— Поеду я. Утром жди. Нам в девять надо быть у телецентра.
— Жена проснется, а тебя уже нет, — усмехнулся следователь Жуков. — Из дома выгонит.
— Как-нибудь. Ну, бывай. До завтра.
Когда Валентин уехал, он долго сидел на крыльце. Смотрел на звездное небо, думал. Потом вошел в дом, из холодильника достал бутылку водки, выпил. За помин души. На его собственной кошки скребли. «Эх, Лера, Лера! Зачем ты это сделала? Ну зачем?» Достал мобильный телефон, набрал ее домашний номер. После серии длинных гудков в трубке раздался голос Валерии:
— Да. Говорите, я слушаю.
— Лера! Ты там? Наконец-то! Я который день пытаюсь до тебя дозвониться! Где ты была?
— У меня сломалась машина, — не слишком уверенно сказала она. — Стояла на дороге, голосовала, потом ее отогнали в автосервис. Ты же знаешь, что «Москвич» не новый, в двигателе неполадки. А в мобильнике батарейки сели.
— Ты хоть мне-то не ври!
— Я не вру. А что случилось? Зачем ты мне звонишь? Соскучился, что ли?
— Во-первых, Соня пропала.
— Что?!
— Ушла из больницы. В тот день, когда ты уехала. Рано утром. Ничего не хочешь сказать про то утро?
— А что я должна сказать?
— Про труп в спальне. На втором этаже.
Долгая пауза.
— Лера?
— Что?
— Это была ты?
— Оставь меня в покое!
— Только не бросай трубку. Я знаю, как это с тобой бывает. Главное, чтобы никто больше не докопался до сути. Но наш план под угрозой срыва. Сначала Мошкин, теперь она. Милиция ведет расследование, и рано или поздно…
— Как ее убили?
— Два раза ударили бронзовым подсвечником по голове. А потом…
— Опять эти подсвечники! Просто заклинило на них! Так бывает: какая-то деталь засядет в голове, и мысль упорно возвращается к ней. Словно заезженная пластинка крутится в голове. И вновь крутится…
— Лера, приди в себя. Ты нужна здесь.
— Я не могу сейчас приехать. Мне надо сделать паспорт Соне. Я потеряла два дня. А это не терпит отлагательства.
— И все-таки: где ты была?
— Я же говорю. Стояла на дороге.
— Объявилась девица, которая знает, где находится Соня. Возможно, в каком-нибудь притоне. Дорвалась до наркотиков. Но откуда у нее деньги?
— Я ей оставила сто долларов. Под подушкой. Должно быть, нашла.
— Лера!
— А что ты от меня хочешь? — огрызнулась она. — Я, конечно, не ожидала, что она сбежит. Это не входило в мои планы. Как только сделаю паспорт, приеду. Дня через два.
— Хорошо.
— Встретила сегодня твою жену на улице, — ему показалось, что Валерия тайком усмехнулась.
— И что? — спросил осторожно.
— Обрадовалась. Она мне обрадовалась! Ты представляешь? Думаешь, она про нас ничего не знает? Давно уже знает! А тут радость: я здесь, значит, не с тобой. Мне вдруг ее жалко стало. Впервые за эти пятнадцать лет, что она с тобой мучается. Так жалко!
65 
