85 
— Милая, да может, он на тебя наговаривает? — сказала одна из старушек. — Может, это сожитель твой подбросил? Мужики, они такие.
— Какой сожитель? — всхлипнула Валерия.
— А тот, что на зеленой машине приезжал.
Валентин, стоящий на пороге комнаты, удивленно поднял брови:
— На зеленой машине? Постойте-ка… Валерия Алексеевна? Кто это?
— Ничего я не скажу.
Следователь, вернувшись, протянул ей стакан воды:
— Выпейте, Валерия Алексеевна. Сейчас уже заканчиваем.
Она ожидала, что оперуполномоченный заговорит о мужчине, который приезжал сюда на «Вольво», но тот отчего-то молчал. Надо же! Сашины «Жигули» они не заметили, а зеленую «Вольво»… Вот что значит, дорогая иномарка! Говорила Олегу, не бери ты эту машину! Богатство в голову ударило. А оказалось, что мимо прошло. Только краешком и зацепило.
— Ладно, хватит на сегодня, — вздохнул следователь. — Вы устали, мы устали. Посидите в камере, подумаете. Завтра продолжим.
Валентин отозвал его в сторону, зашептал что-то. Валерия напряженно прислушивалась: неужели о мужчине, который приезжал на «Вольво»?
— Хорошо, — кивнул следователь. — Я понял, в отдельную. И под постоянное наблюдение. Охрану предупрежу.
Она с огромным облегчением прикрыла глаза.
Когда вышли на улицу, уже совсем стемнело. Вновь моросил дождь. Тоска, подросшая уже и окрепшая, заворочалась в груди. Осень. Самое отвратительное время года. Она все-таки пережила этот день.
…В камеру принесли давно уже остывший ужин. Есть не хотелось. Одиночество было особенно невыносимым. Маленький дьявол, с обеда сидевший тихо, вдруг поднял голову и тихонько заскулил. «Ну давай, вылезай, — кивнула ему Валерия, — развлеки меня». — И отстегнула цепочку. Он сидел, внимательно к ней приглядываясь. Словно спрашивал: пора, не пора? Глазенки-бусинки хитро блестели. — «Вылезай. Мне скучно. Не видишь, я здесь одна. Скучно. Не с кем поговорить». — «А можно?» — «Тебя никто не увидит». — «Но могут услышать». — «Вылезай! Черт бы тебя побрал!»
Он хихикнул и вылез. Хромая, отошел в угол. Уселся, но ни слова не сказал. Ей очень хотелось потрогать маленькие рожки, торчащие на голове, но знала: только приблизится, он удерет.
«Что ты со мной сделал?» — «Я? Вот так всегда! Набедокурят, а спихивают на меня! Нечистый, мол, под руку толкнул. Будто я знал, что денег-то у нее нету!» — «Скажи мне правду: ты убивал?» — «Лично я никого не трогал». — Он сделал вид, что обиделся, но Валерия уже знала, что верить этой хитрой бестии нельзя. — «Только ты можешь знать правду. Ты — мое «Сверх-Я». Контролирующее и координирующее мои поступки. И превратившееся в это. В безумца, в дьявола». — «Надо было читать поменьше умных книг. От них точно свихнуться можно. Ты заблудилась в трех соснах. Не тобой посаженных». — «Я просто пыталась разобраться. Скажи мне правду: давно у меня галлюцинации? Неужели с того самого дня, как очутилась у того дома? Я придумала не только историю про Соню, но и все остальное. Неужели я видела Мошкина? Неужели… я убила? Его и…Нет, не могу в это поверить!» — «Убивало не «Сверх-Я», а твое «Я». Ему просто никто не мешал». — «Неправда! Это «Я» не могло никого убить! Потому что оно любило. Искренне. И Соню, и ту, другую. Которая теперь мертва»…
Охранник, которому велели присматривать за женщиной, заглянув в глазок, увидел странную картину. Она жестикулировала увлеченно, глядя при этом в пустой угол. И разговаривала сама с собой. Он отпер дверь. Услышав скрежет, женщина вздрогнула, крикнула:
— Ага! Не успел спрятаться! Не успел!
— Кто?
— Он! Вон! В углу! Разве не видите?!
— Я сейчас позову дежурного, — попятился охранник.
— Нет. Не надо. Это просто мышь.
— Мышь?
— Крыса.
— Что ж, с животиной разговариваешь?
— Развлекаюсь.
— Положено спать.
— Хорошо. Я лягу. А вы, правда, его не видите? Он даже не прячется! В конец обнаглел!
Охранник поспешно вышел и запер камеру. Решил доложить утром о странном поведении подследственной. Кто его знает? Бывает и не такое, головой в стену бьются, пытаясь симулировать сумасшествие. Эта сама с собой разговаривает. Ничего, экспертиза разберется.
Когда во второй раз раздался скрежет ключа в замке, Валерия словно очнулась. «Что со мной?» — она удивленно посмотрела в пустой угол. — «Надо взять себя в руки! Я не хочу обратно в психушку. Ни на полгода, ни на неделю, ни на день. Только не я. Там должна была оказаться Соня. Я буду бороться. Никакого второго «Я» нет. И не было никогда. В камере я одна. Надо лечь и как следует выспаться. А завтра мы поборемся».
85 
