Последние отзывы

  66  

Мне повезло. Судьба свела с режиссером Александром Рогожкиным. Началось все с сериала «Улицы разбитых фонарей». Я сыграл в крохотном эпизоде роль преступного авторитета. И вдруг звонит Рогожкин! Говорит, у него специально для меня есть сценарий. Это был фильм «Операция «С Новым годом!». Потом Александр Владимирович под меня переписал «Блокпост».

В ближайшее время собираюсь выпустить еще один спектакль. Ищу пьесу. Даже приобрел пакет бродвейских пьес последних лет и все их перечитал. Там нечего ставить и нечего играть. В таких случаях обычно обращаются к классике. Но у продюсеров всегда есть требование, чтобы было мало народу и декорации легко перевозились в самолете и поезде. И потом, я сейчас уже ищу пьесу на конкретных актеров: мне удалось уговорить поработать со мной в антрепризе, несмотря на их занятость, Мишу Трухина и Женю Добровольскую. Первый спектакль я выпустил еще в Томске. Спектакль был по отличной пьесе «Брысь, костлявая, брысь» литовского автора Саулюса Хортяниса. Там сложилась такая ситуация: спектакль хотели закрыть после семи месяцев репетиций, потому что режиссер, который его ставил, не справился. И мы с покойным теперь актером Толей Сибуриным решили, что нельзя этого допустить — это был только второй спектакль нашего курса в Томском ТЮЗе. Мы вдвоем пошли к руководству, сказали, что сами все доделаем, и нас приказом назначили режиссерами. Поначалу к нашей инициативе отнеслись плохо, потому что от работы с плохим режиссером актеры очень устают и начинают ненавидеть все, что с этой работой связано. Так что ребята были настроены плюнуть и забыть. Но мы как-то их заразили, и спектакль вышел, — говорили, что очень приличный.

Когда мы готовили самостоятельные задания, я очень часто сидел в зале и подсказывал. И как-то так получалось, что всегда в точку. Дело в том, что все актеры делятся на тех, кто строит роль интуитивно, и тех, кто делает это логически. Я отношусь ко вторым. А логическое мышление — это ведь и есть уже в некотором смысле режиссура. Многие киношные режиссеры знают, что я все равно сам себе буду роль выстраивать, то есть со мной можно не работать. Но все-таки, когда режиссер тебя не бросает, лучше получается.

Есть главный актерский принцип, которому научил меня мой институтский педагог Аркадий Иосифович Кацман: актер появляется на сцене по какому-то конкретному случаю — ради того, чтобы совершить какое-то действие и уйти, — и этот порыв уйти всегда должен оставаться. Актер — это человек, который всегда должен хотеть уйти: он хочет, а его задерживает то одно, то другое. Вот тогда появляется интрига, тогда на актера интересно смотреть. А если актер вышел и расселся, и красуется — то это уже получается Евгений Петросян, которого не выгнать со сцены никаким образом.

Шут — это лучшее, что может быть в актерской профессии. У меня иногда спрашивают: «Ты чего одни комедии играешь?» А вся наша жизнь — человеческая комедия. Смешное и страшное всегда рядом находятся. А смех — это защита организма.

Андрей о бытовых и финансовых проблемах

В просторную квартиру у метро «Елизаровская» мы переехали накануне того, как я пошел в школу. И та квартира показалась очень просторной. Нам повезло: мы поселились в одном из тех нескольких домов, которые финны успели выстроить. В квартире шел постоянный ремонт. Кто бы и когда бы ни приходил в нашу квартиру, мама всегда произносила одну и ту же фразу: «Извините, у нас ремонт». У меня в комнате, например, стены были оклеены афишами. Но это позже, когда у меня своя комната появилась. А сначала в этой трехкомнатной квартире жило очень много народу: родители, я, моя сестра, а еще бабушка и тетка, но все равно после той «двушки», из которой мы выехали, эта квартира казалась такой просторной. Просто тогда уклад жизни был другой: не предполагалось, что у каждого должен быть отдельный кабинет — то, что сейчас считается вполне естественным. Отдельная комната появилась у меня, когда я учился в классе девятом-десятом. Когда тетка получила квартиру и уехала. Но все равно не было такого понятия: «моя комната», — все перемещались по квартире хаотично, кому куда хотелось. Кроме афиш-обоев, в моей комнате было очень много книжных полок. Полки вообще в квартире были главной мебелью. А еще был большой стол: я с тех пор очень хорошо помню свое желание — сесть за свой стол. Я не люблю мебель из ДСП. Мне очень нравится мебель или позапрошлого теперь уже века из цельного дерева, или 30-40-х годов прошлого: из досок и фанеры. В детстве у меня был дубовый стол с двумя тумбами по бокам и огромной столешницей. Мне его отдал сосед, который закончил десятый класс и поступил в университет, а я тогда как раз в школу пошел. У меня везде во всех моих жилищах — приблизительно одно и то же, включая нынешнюю квартиру, которую я снимаю. Там стоят холодильник, телевизор, видик (ну, это то, что необходимо по работе), стоит компьютер, который мне подарила передача «Арсенал». Есть стенной шкаф, в котором бабушка, что раньше здесь жила, хранила варенье, — там висит наша одежда. А все остальное, что мы покупали, — это книжные полки. Притом, что, собранные вместе, они представляют собой стеллаж, книги все равно лежат еще и в коробках и стопками под кроватью. Если бы у меня была возможность сейчас выбрать квартиру — среднюю такую квартирку, — в ней обязательно должна была бы быть кухня метров двадцати: это, видимо, с детства у меня осталось — в той квартире актера Ивана Краско, моего отца, все гости постоянно собирались на кухне. Так что кухня должна быть большой, а комната пусть будет не очень. Но денег на квартиру я пока не заработал. Хотя если бы я жил где-нибудь в демократической стране, то тех двадцати двух фильмов, в которых я снялся, мне хватило бы на то, чтобы давно квартиру иметь. Да и здесь бы хватило — хотя бы на однокомнатную, — если бы я жил экономнее. Вот и живу в съемной квартире. Про первую квартиру, которую мы сняли, нам сказали, что она без мебели. Но когда мы туда пришли, обнаружили там кучу мебели. Причем это были полированные стенки. Нам все время обещали, что их заберут, но за полгода, которые мы там прожили, с места ничего не сдвинулось. Даже перемещаться по квартире было тяжело. Наш телевизор так и простоял нераспакованный. И естественно, мы стали искать другое жилье. И нашли.

  66