Последние отзывы

  68  

Нагаев не торопясь, ступенька за ступенькой, спустился вниз. Он всегда действовал так — ступенька за ступенькой, не прыгая и не рискуя свернуть шею, очень внимательно глядя под ноги и не упуская случая наступить на голову тому, кто упал. До сих пор эта древняя тактика оправдывала себя, и Нагаев очень надеялся, что так будет впредь. Примерно на середине спуска он опустил руку в карман кожанки, и его пальцы сомкнулись на костяной рукоятке пружинного ножа, отобранного им когда-то у пятнадцатилетнего сопляка, возомнившего себя грозой района и севшего в конце концов за групповое изнасилование несовершеннолетней. Насколько было известно капитану, три года спустя сопляка перевели во взрослую зону, где ему квалифицированно и на вполне осязаемых примерах объяснили, что такое групповое изнасилование и как себя ощущает при этом объект насилия. На сопляка капитану было плевать, но вот нож оказался хорош, и Нагаев так и не нашел в себе сил расстаться с этой блестящей игрушкой.

Лестница привела его в сырой, тускло освещенный одинокой лампочкой в заросшем грязью плафоне коридор с низким потолком из неровно состыкованных бетонных плит, покрытыми полустершейся побелкой кирпичными стенами и темным от влаги земляным полом. Разумеется, худшего места для мастерской художника было не придумать, это понимал даже такой далекий от искусства человек, как Нагаев. В его представлении мастерская живописца должна иметь расположенные по всему периметру окна от пола до потолка с плиссированными шторами, перепачканными масляной краской, и, уж конечно, располагаться это помещение должно не в подвале или бомбоубежище, а, как минимум, в мансарде, а то и в отдельном флигеле, выстроенном специально для подобных целей.

Въехав ногой в стопку полусгнивших от сырости, погрызенных крысами деревянных подрамников, капитан выругался и стал смотреть под ноги. Андеграунд — он и есть андеграунд. Однажды на совещании, которое проводил этот праведник Сорокин, Нагаеву довелось услышать, что «андеграунд» в буквальном переводе означает «под землей», «подземный», и теперь он убедился, что словечко, которое у них в отделении считали просто очередной данью глупой моде, очень точно выражает суть явления.

— Крысы канализационные, — пробормотал капитан, нащупывая ручку низкой, обитой ржавой жестью двери, украшенной реалистическим изображением оскаленного коровьего черепа с обломанным рогом. Череп был намалеван белой масляной краской и в полутьме смотрелся как настоящий. Капитан даже слегка испугался, встретившись глазами с равнодушным и в то же время неимоверно злобным взглядом черных пустых глазниц.

Ржавые петли не просто заскрипели — они взвыли, завопили, запели на разные голоса. Мучительно кривясь от этих режущих слух звуков, Нагаев низко пригнулся и в полусогнутом виде проник в святая святых независимого от общественного мнения живописца.

— Какого члена надо? — заплетающимся языком, но тем не менее очень внушительно поинтересовался творец, чуть не упав при этом с дощатого тарного ящика, заменявшего ему табурет.

Творец был огромен — размером, пожалуй, с самого капитана Нагаева, которого природа не обделила ни ростом, ни весом, ни физической силой, чудовищно, до неприличия лохмат и одет в растянутый водолазный свитер с обширной прожженной дырой на потном волосатом брюхе. Кроме свитера, на этом ребенке подземелья были надеты некогда синие рабочие штаны и рабочие же кирзовые ботинки с рыжими разлохмаченными носами, завязанные вместо шнурков двумя кусками алюминиевой проволоки. В правой руке живописец держал полный стакан, в левой — обслюненную беломорину. Глаза у него смотрели в разные стороны, на втором поставленном на попа ящике торчала ополовиненная бутылка водки, и еще три бутылки валялись вокруг. Точнее, бутылок здесь была тьма, но все они уже успели потускнеть от осевшего на них грязного конденсата, а эти три блистали новизной. Никаких картин в мастерской не было, если не считать стоявшего на самодельном мольберте здоровенного, полтора на два с половиной, беспорядочно испачканного красками холста. Прямо посреди холста ярко-алой краской было крупно выведено короткое неприличное слово с тремя восклицательными знаками.

Нагаев сразу понял, что духовный наследник Дали пребывает в творческом кризисе, и решил, что его долг как сотрудника милиции велит ему помочь живописцу выйти из депрессии. Нагаев знал отличный способ для этого, но, еще раз взглянув на монументальную фигуру художника, невольно засомневался в том, что взятого им инструмента будет достаточно.

  68